Впереди, словно вырвавшись из невидимых земных пор, взвились языки оранжевого пламени, словно огонь долго таился в глубокой пещере, дожидаясь гостей, чтобы внезапно, обретя силу, преградить им путь.
Охотники резко, как по команде, остановились.
— Боги против нашего похода! — пролепетал кто-то.
— Толковать волю богов могу только я! — веско произнес Знающий. — Это не настоящий огонь. Я не чувствую ни жара, ни запаха гари. А раз так — подождем.
Ждать пришлось недолго. Огненные языки поредели, и в промежутках между ними появились чудовищные серые гиганты с огромными ушами, невероятно длинным носом и торчащими по обе стороны от него белыми изогнутыми клыками. Они неслись вперед, и охотники с воплями разбегались в стороны. Лишь четверо, опустив носилки с Травником, жались друг к другу.
Даже у Знающего мелькнула мысль, что на этот раз опасность настоящая и неудержимо мчащееся стадо вот-вот растопчет весь отряд. Но вскоре он обратил внимание, что не ощущает даже слабую дрожь земли.
— Стойте! — закричал жрец, потрясая посохом. — Кибрас хочет, чтобы мы повернули назад. Но духи, которых он насылает на нас, бесплотны. Не бойтесь их!
Охотники остановились, а серые чудовища пронеслись мимо, и на смену им появились еще более ужасные. Одни были закованы в панцирь из костяных пластин, другие утыканы шипами, третьи, разевая зубастые пасти, стремительно передвигались на двух ногах, четвертые парили в небе на кожистых крыльях.
Но вот исчезли и они.
— Мы не устрашились Кибраса! Он посрамлен! — ликующе объявил жрец.
Вскоре охотники, обогнув цепочку холмов, вышли к Кривому утесу. И увидели небесную лодку.
В очередной раз вынырнув из забытья, Лазарев обнаружил, что туземцы совсем близко. Он должен был разозлиться и обругать их за упертость, которую не смогли поколебать даже сотворенные им монстры. Но злобы не было. Хотелось одного — вновь провалиться в сон.
Первый пилот находился ближе к взорвавшемуся двигателю и погиб мгновенно. А Лазарева долго бросало из стороны в сторону, пока потерявший управление посадочный катер кувыркался в атмосфере. Еще не достигнув поверхности планеты, Лазарев получил серьезные ожоги, сломал пару ребер и распорол бедро о рваную кромку развороченной переборки.
Вспомогательные двигатели смягчили падение, и все-таки удар был страшен. Чудом оставшись в живых, Лазарев не раз терял сознание от боли. К счастью, дышать на этой планете можно было без опаски. А универсальный биоблокатор, который в обязательном порядке вводили всем пилотам, надежно защищал от любых внеземных микроорганизмов.
На этом везение заканчивалось. У Лазарева не было ни лекарств, ни передатчика. А без связи со звездолетом рассчитывать на спасение не приходилось. Найти-то найдут, но, не имея точных координат, затратят на это непозволительно много времени.
Собственно, после взрыва уцелели два прибора. Работоспособность сохранил ЛН — локальный наблюдатель с летучим разведчиком «Шмель». А еще — фантоматор, генерирующий искусственные образы. С помощью такой игрушки можно создавать на корабле разнообразные пейзажи, помещая в них экзотических существ.
Очнувшись после очередной отключки, Лазарев заглянул в ЛН, и увиденное его не обрадовало. «Шмель» не только заснял группу туземцев, выступившую из ближайшей деревни, но и рассчитал ее направление. Она двигалась точно к катеру.
Лазарев не знал, как поступят аборигены, когда, добравшись до разбитой летающей машины, увидят землянина. Может, упадут на колени и преподнесут гостю со звезд богатые дары. Или, напротив, зажарят на вертеле. Попробуй угадай логику первобытных детей природы! И тот и другой исход был ему безразличен.
И все-таки, убедившись, что туземцы идут по его душу, Лазарев колебался не дольше минуты. Затем включил фантоматор и настроил на максимальный радиус действия. Он мог не делать этого, убеждая себя, что полупокойнику глубоко плевать, чем закончится встреча разумов. Но была одна-единственная деталь, не позволявшая ему спокойно отправиться к праотцам.
Туземцы стояли полукругом, не решаясь приблизиться. Это были низкорослые гуманоиды в звериных шкурах. Все как один с пышной белой или желтоватой шапкой волос, красно-коричневую кожу украшали узоры из белых волнистых линий, кружков и точек. Самый разрисованный, видимо, предводитель, сжимал в руке посох с набалдашником в виде головы хищной птицы.
Привлекал внимание еще один абориген, которого принесли на плетеных носилках. У него было худое, туго обтянутое кожей лицо, острый подбородок и глубоко запавшие глаза. Наверное, его глодала болезнь.