Странно, что он ощущал плотность их тел — все они, казалось ему, разлетаются на цветные фрагменты.
Он не помнил, как добрался домой, кажется, вернулся назад в такси, город за стеклами был черно-белым с мириадами расплавленных в кислоте огней.
Он не стал разговаривать по телефону, кажется, звонила Рада и предлагала ему спариться и создать вместе трансгенный организм, но он испугался того мутанта, которого они могут породить, и нажал кнопку отбоя.
Он долго не мог попасть ключом в замок, кажется, у него дрожали руки, и катились из глаз слезы, но, когда он поднес ладонь к щеке, чтобы их вытереть, лицо было сухим, и он так удивился, что прекратил трястись, открыл дверь, вошел внутрь в пустой коридор, в темноту, в тишину, в отсутствие людей, в необитаемый остров, опустился на пол, обхватив колени руками, и принялся раскачиваться вперед-назад, вперед-назад, вперед-назад.
И, кажется, он умер и растворился, но недостаточно для того, чтобы перестать слышать, как тот самый вечный голосок смеется над ним, цитируя комикс о Докторе: «Но ты был не один, рядом с тобой был я, последний из Тактайров. Расы черепных паразитов…»
Его колотил озноб.
Что с ним происходит?! Он тоже подхватил черепного паразита и тот выгрызает сейчас дыры в его мозгу?
— Не хочу, — всхлипывал Ли тихонечко, — не хочу, пожалуйста…
Сейчас он бы отдал за одно прикосновение и утешающее объятие все, что у него было, только ничего у него не было.
Реплики персонажей из комикса проступали в сознании так ясно, будто слова вспыхивали на стенках черепной коробки, путаясь со словами из других историй: «Почему мы бежим ты не меняешься Доктор как всегда боишься теней потому что они страшные мне возможно придется создать то что сможет изъять из времени и пространства миллионы ты все время был один что с тобой случилось что с тобой случилось seishin-bunretsu-byoВикипедии начитался…»
Из ужаса его вытащил голос.
— Если не возражаешь, я свет включу, о’кей?
2
Знакомый вытянутый силуэт в полутьме был словно аппликацией из черной бумаги, наклеенной на матовый серый фон.
Хлынул свет, ударивший по глазам, и Ли крепко зажмурился, а когда поднял веки, увидел лицо, в которое было трудно поверить, словно в коридоре появилась луна или даже сам Доктор, только лучше. Девочка.
— У тебя дверь была открыта, — сказала Крис. — Ничего, что я зашла?
При взгляде снизу вверх она казалась бесконечной, как высотное здание, протыкающее небо. Она была все в том же мешковатом полосатом свитере, и тонкие веточки-кисти торчали из растянутых рукавов. Бледное лицо выглядело обеспокоенным, веснушки проступили ярче, как рыжие огоньки под кожей. От нее веяло чувством вины и заботой, отчетливо и ясно, почти физически ощутимо. От нее веяло небезразличием. Это был запах апельсинов в меду, и майского утра, и бумажных страниц новых книг, и свежевыпавшего, хрустящего под подошвами ботинок снега, и потрескивающего пламени в камине посреди холодного безмолвия зимы, и ее не должно было тут быть вообще, ведь они поссорились.
«Слишком хорошо, чтобы быть правдой», — подумал Ли, замерев и опасаясь дышать, как будто стоит пошевелиться, и Крис исчезнет, бросит его в одиночестве и уже не вернется.
Он сглотнул колючий комок в горле, прежде чем заговорить:
— Хорошо, что ты зашла.
Она неуверенно улыбнулась и опустилась рядом с ним на пол.
— Вообще-то я звонила несколько раз.
— Я не слышал звонков. — Напряжение пока не отпускало его из своих когтей, но тугой узел в животе немного ослаб. Он заговорил очень быстро, надеясь, что ему поверят: — Честно, не слышал, в том месте, где я был, весь дом ходил ходуном, куча народу, день рожденья, люди создают грохот и шум… Такой грохот.
А здесь было тихо, как будто время законсервировалось только для них.
— Я думала, ты со мной больше разговаривать не захочешь.
— Я всегда хочу с тобой разговаривать, — твердо сказал Ли, что-то решая для себя раз и навсегда.
Она криво усмехнулась:
— Ты же ненавидишь людей. Считаешь всех идиотами.
— Но только не тебя.
— Почему?
— Мне просто нужно, чтобы ты была.
— Зачем?
Ли помедлил, готовясь выдать остроумную витиеватую тираду, но получилось почему-то:
— Я люблю тебя.
Едва он произнес это, стало еще тише. Можно было услышать, как капает вода из неплотно закрученного крана в ванной, как урчит, будто большой кот, холодильник в кухне, как сухо шелестит листва за окном, как тяжело вращается Земля и как глубоко дышит Космос со скребущимися друг о друга замерзшими камнями комет, с тахикардией переменных звезд, с аритмией гамма-всплесков, с падающими песчинками времени, и как рвано скачет пульс, два пульса, два сердца.