Он задумывается — вероятно, над веером перспектив. Снова щурится, слегка барабанит пальцами по столу.
— Ты вообще понял, о чем я тебе говорил? — раздраженно спрашивает Кирик.
Петер возвращается с административных небес. Поднимает за угол распечатку, которую ему Кирик принес, и сразу же становится очевидной убогость машинописных листочков.
— Ах ты об этом?..
И далее сочувственно объясняет, что так дела вообще не делаются. Ты что, думаешь, я этой вот фиговинкой потрясу, и все тут же забегают как ошпаренные? Ты плохо понимаешь, какие там сейчас интересы. Вот если бы это было исследование минимум на триста страниц — с цифрами, с графиками, с таблицами, со списком литературы, если бы была на нем шапка какого-нибудь солидного института, если бы к нему был приложен синопсис, подписанный двумя-тремя академиками, тогда на это не то чтобы внимание обратили, это еще не факт, но хотя бы посмотрели в ту сторону. А кто этот твой Морковец? Извини за выражение, кандидат наук.
— Ты на секунду представь, что все это правда…
— Ну, Сережа, честное слово, наивный вопрос. Мы живем в доме, где полностью изношен водопровод, где еле держатся отопление и канализация, где электропроводка то и дело искрит, а в стенах каждый год образуются мелкие трещины. Но владельца дома это ничуть не волнует, поскольку жильцы аккуратно вносят арендные платежи. И вообще, сам он там не живет, у него — загородный особняк. Если прорвет трубу — поставят заплатку, если засвистит в щель сквозняк — быстренько зацементируют, если вдруг замыкание — ну поменяют пять метров кабеля…
— А если рухнет сам дом?..
— Я же тебе объясняю: у владельца есть загородный особняк.
— Что же, ничего сделать нельзя?
— Почему нельзя? Выход имеется и, кстати, вполне очевидный.
— Какой? — спрашивает Кирик.
Петер снисходительно улыбается:
— Построй свой особняк. Что ты на меня смотришь? Построй! И желательно подальше от того района, где может произойти обвал…
Кирик не понимает, куда он попал. Дом на другой стороне улицы обвалился, на высоте третьего этажа обнажены внутренности квартир: сиреневые обои, накренившийся, с распахнутыми дверцами шкаф, одеяло, свисающее наружу, как траурный флаг. Обломки перегораживают проезжую часть. Другие дома нисколько не лучше: большинство стекол выбито, за ними — мертвая темнота, осыпалась штукатурка, видны щербатые кирпичи, а из обломков, как безглазые черепа, торчат ржавые остовы машин.
Впрочем, разглядеть это все он толком не успевает. Раздается шипение, будто пробило газовую трубу, и на бетонной плите, треснутой, скошенной вбок, перебирая ножками, появляются два таракана. Если только их можно назвать тараканами. Оба — размером с болонку, у обоих — усики, наверное, в метр длиной.
— Стой!.. Замри!.. — раздается отчаянный крик.
И в ту же секунду, почти сливаясь, грохочут два выстрела. Тараканов, будто метлой, сбрасывает с плиты. А один из них — Кирик видит — взрывается рыжими клочьями.
— Кто такой? Из какого района? Что ты тут бродишь? С ума сошел?!
Возникает парень лет двадцати пяти, в пятнистом комбинезоне, в руке — пистолет.
Кирик ошалело бормочет:
— Я… вот… случайно… Запутался тут…
— Так ты, наверное, на конференцию представителей? Из Второго адмиралтейского, или что? То-то, вижу, вырядился, как в театр. Ну, у вас там, конечно, не жизнь, а курорт. Что ж тебя никто из местных не проводил? А если б — патруль? А если б решили ребята, что ты мародер? Легкомысленно, легкомысленно, гражданин! Ладно, пошли…
Он влечет Кирика за собой. Метров через семьдесят останавливается у дверей, над которыми еще сохранилась надпись «Кафе», прижимается к ней спиной, барабанит пальцами по стеклу:
— Открывайте!.. Это я, я, Сашок!..
Видимо, раньше здесь и в самом деле было кафе. Однако с тех пор помещение подверглось тотальной зачистке. Теперь тут — голые бетонные стены без каких-либо украшений, голый бетонный пол в нашлепках темной замазки на стыках. Присутствует стол с голубым пластиковым покрытием и мужчины, сгрудившиеся возле него, смотрят телевизор, из которого торчат рожки антенны.
— Ну что, какие новости, мужики?
Один из зрителей объясняет:
— Про Америку смотрим. Сообщают, что землеедки в Техасе прорвали санитарный кордон, проели, говорят, за ночь кучу подземных ходов. Никакое бетонирование не помогло. Сейчас они эвакуируют Даллас и создают новый кордон — от Оклахомы до Луизианы…