Буквально через один шаг истории волна рыночного спроса, обеспеченного технологическими новинками в ИТ и биотехе (в первую очередь, в нейротехнологиях и генной инженерии), вынесет нас к следующей тотальной коммуникационной инфраструктуре — нейронету.
Нейронет — это то, что случится с Интернетом, когда в мир придут новые интерфейсы «мозг-компьютер». Когда искусственные мозги интеллектуальных облачных помощников (настоящих цукербринов в соответствии с видением В. Пелевина) не ждут бесконечные миллиарды наносекунд, чтобы услышать голос человека, разложить его в спектр, распознать и вытащить оттуда слова, — и все это только для того, чтобы сохранить или превратить в команду для системы. Поскольку речь не самый лучший посредник между разумом и предметом деятельности, особенно когда деятельность заключается в управлении заводом, коллективом людей или программировании на новых языках. Интерфейс «мозг-компьютер» справится быстрее, сразу переводя смыслы в командные языки, превращая коллективы, состоящие из людей и машин, в единое целое, в котором в коммуникации участвуют ценности, эмоции, бессознательные процессы или скрытые возможности каждого участника. Где полем совместной деятельности являются уникальные процессы такой высокой сложности, которые не доступны человеку и машине по отдельности. Человеку — потому что они слишком сложны, слишком быстры и многофакторны. Машине — потому что в них слишком много хаоса и непредсказуемости.
Цукербрин, понял Кеша, это термин, появившийся впервые в десятых годах двадцать первого века. Он был образован из имен двух титанов тогдашнего Интернета, Цукерберга и Брина, и означал некоего метафорического Смотрящего — как бы заэкранного надзирателя, глядящего на пользователя сквозь тайно включенную камеру планшета или компьютера…
Если коротко, продолжал Библиотекарь, цукербрином стали называть непостижимую всевидящую силу по ту сторону десктопа и фейстопа. Сперва в шутку. Но с годами это слово сделалось общеупотребительным, а потом — стало общепринятым юридическим термином для обозначения виртуального управленческого фокуса, не подчиненного конкретной человеческой воле. Функции наблюдения и контроля кажутся людям оскорбительными и недопустимыми лишь тогда, когда осуществляются другими людьми. Микрофон и камера слышат и видят вас постоянно, но сами не осуществляют наблюдения. Для этого нужен человек. Тирания человека — всегда диктатура личности. Тирания неизменно исполняемого закона, совместно принятого людьми, — свобода. Таким образом, тотальный контроль теряет свою репрессивную функцию, если полностью удалить из его сферы другого и заменить его другим, то есть оптимальным алгоритмом, основанным на живом человеческом опыте, но лишенным собственного интереса и воли. Цукербрин не человек. Это метод. Демократия — слишком важная вещь, чтобы доверять ее отправление людям. Борьба с террором — тоже.
Иными словами, нейронет — это коммуникационная среда, в которой наряду с традиционными средствами ввода-вывода, такими как клавиатура, мышь, жесты рук, движения глаз и голос, используются сигналы тела, такие как пульс, сопротивление кожи, напряжение мышц, а также информация о психической активности, получаемая через данные о работе мозга. Причем это не только и не столько «мысли», сколько эмоциональные реакции, интенции, потребности и т. д. Причем как произвольные, так и непроизвольные, и даже неосознаваемые. Такая глубина коммуникации, особенно в сочетании с мощными системами анализа, автоматического перевода и подгонки сообщений под цели и задачи совместной деятельности, сделает связность между людьми предельно высокой, а совместную деятельность — как никогда эффективной.