И наоборот, нельзя применять конденсатор с низшим рабочим напряжением, так как, по всей вероятности, произойдёт его повреждение («пробой»).
Ребята, не забывайте о возможности параллельного соединения конденсаторов (рис. 2), в результате которой общая полученная ёмкость равна сумме ёмкостей соединённых конденсаторов.
Рис. 2. Параллельное соединение конденсаторов
КОНРАД ВИДЕЛЬСКИ
Придворный математик
— Я должен признаться. Адам, что не ожидал увидеть тебя здесь в монашеском одеянии. — Коханьский печально посмотрел на друга, но не отозвался.
— Ведь в Торуньском коллегиуме иезуитов ты был лучшим математиком, и все считали, что в будущем ты непременно займёшься этой отраслью науки.
Молодой монах немного оживился.
— Я мечтаю посвятить математике всю свою жизнь. Только кто мне поможет в этом? Родители умерли, моего опекуна тоже уже нет в живых. Перед смертью он посоветовал мне записаться в монастырь. Два года я был послушником, потом дал монашеский обет и меня приняли в число студентов Вильнюсской академии. Расскажи лучше о себе, Клеменс. Чем занимаешься, как попал в Вильнюс? Я полагаю, что ты, как родовитый шляхтич, служишь в королевских войсках.
— Я прибыл сюда в числе посланцев к вильнюсскому князю — воеводе в связи с угрозой войны…
— О какой войне ты говоришь?
— Адам, неужели ты не слышал, что нам угрожают шведы?
— Шведы? — искренне удивился Коханьский. — Ведь у нас с ними подписан мирный договор. — Заметив изумление и осуждение в глазах друга, Коханьский начал оправдываться.
— Не сердись на меня, Клеменс, ты занимаешься политикой, а меня больше всего интересует математика. К тому же сейчас в Академии новый профессор математики.
— Просто трудно поверить, Адам, насколько ты несведущ в важных политических вопросах. Так вот послушай. Шведский король…
А в это время в зале заседаний Вильнюсской академии собрался учёный совет под председательством ректора ксёндза Кояловича.
— Правдивы ли полученные сведения?
— Достоверность их не подлежит сомнению, — ответил нахмуренный ректор. — Мне пишут об этом из Познани и Варшавы. Наш король Ян Казимир ещё надеется договориться с Карлом Густавом и даже выслал послов в Стокгольм, но шведы, поди, только ради приличия разговаривают с ними, а сами готовятся к войне.
— Шведы, мне думается, направятся на Поморье, мы останемся в стороне, война минет нас, — уверенно заявил профессор теологии.
— Нельзя рассчитывать на это и независимо от того, придут или не придут сюда шведы, мы должны предохранить от разорения имущество монастыря, а главное позаботиться об Академии. Лучших студентов нужно послать за границу, ведь здесь не будет покоя и условий для науки.
— Например, Коханьский — настоящая жемчужина среди моих слушателей!
Ректор доброжелательно посмотрел на профессора математики.
— Вот именно. Если помните, в прошлом году я с похвалой отзывался о Коханьском в «Трёхлетнем каталоге» нашей Академии.
— Я предлагаю послать Коханьского для продолжения образования в Вюрцбург, где преподает знаменитый математик ксёндз Шотт.
— Если все согласны с предложением, я записываю. Коханьский Адам Адаманди — Вюрцбург. Надобно приготовить ему рекомендательные письма.
* * *
Ксёндз Коханьский нечаянно задел книжкой за карманные часы, лежащие на столе. Часы упали на пол.
— Вот тебе на! Теперь они станут, — с раздражением пробормотал ксёндз.
Он поднял часы и машинально приставил их к уху. Часы продолжали тикать, правда, немного по-другому.
Коханьский осторожно приподнял крышку и сразу заметил, что случилось: у балансира часов было два усика, один из них сломался во время падения, второй — вместе с осью по-прежнему совершал регулярные, только более быстрые движения. Ксёндз задумался: — Ведь ещё Галилей пользовался маятником для измерения времени, да и я сам изучал его колебания, — перебирал он в уме. — Если астрономы измеряют время числом колебаний маятника, то почему бы не построить такой механизм, в котором при каждом качании маятника стрелка часов будет перемещаться на одно деление циферблата? Как должен выглядеть этакий механизм? Очевидно, понадобится набор нескольких зубчатых колёс.