Уже на подходе к нужной палате, Андрей не выдержал и перешел на бег, хотя делать этого не следовало — слишком много шума. С другой стороны, санитарки будут в тридцать девятой еще пару минут, нужно действовать быстро.
Андрей ввалился в палату под номером 91. Как он и ожидал, здесь был только один человек, а именно Палыч. Впрочем, Палыч был неспособен доставить никаких хлопот или помешать плану Андрея, так как он весь день лежал, смотрел в потолок и пускал слюни. А больше Палыч не делал ничего, разве что еще иногда ел или поплевывал на пол ради собственного развлечения. Обед Палычу принесли прямо в палату, но его овсянка все еще оставалась нетронутой. Но Андрей пришел сюда не для того, чтобы воровать кашу у несчастного старика, его цель была гораздо значительнее. Андрея интересовала койка Иванова, соседняя с той, на которой лежал Палыч.
Иванов был игроманом, страдавшим или скорее наслаждавшимся тяжелейшей зависимость от ММО игр. Его сдала в дурку собственная жена после того, как вернувшись из отпуска, обнаружила мужа в VR камере полуживого, не евшего и не пившего ничего уже трое суток. О еде и воде Иванов тогда просто забыл, увлекшись игрой, причем перед тем, как начать играть, Иванов специально расковырял систему безопасности VR камеры, что и позволило ему играть три дня подряд, не отвлекаясь на всякую ерунду, вроде поддержания собственной жизнедеятельности. Но здесь в дурке Иванов был в безопасности, в психиатрической больнице были запрещены не только VR камеры и MMO, но и любые компьютерные игры и интернет в принципе.
Но все это сейчас не интересовало Андрея, его волновало другое. Он знал, что к Иванову пару часов назад приезжал брат, и что Иванов получил от брата подарок — огромный пирог с тунцом и шпинатом, не поганую синтетическую выпечку из местной пекарни, а настоящий пирог из теста и рыбы, заботливо испеченный женой брата Иванова. Что было еще более важно, сам Иванов сейчас гулял во дворе, а до прогулки он был на обеде, где есть свою еду запрещалось, а до этого — на лечебной гимнастике. А значит, Иванов никак не мог съесть этот пирог, и он был где–то здесь, вероятно в тумбочке Иванова.
Долго искать Андрею не пришлось, пирог нашелся во втором сверху ящике. Он был завернут в бумагу, и Андрею казалось, что пирог под бумагой еще теплый, хотя это конечно была иллюзия.
Андрей вдруг задумался, у него возникла хорошая идея. Можно отломать от пирога маленький кусочек и накрошить его на пускающего слюни Палыча. Тогда все подумают, что это старый Палыч сожрал передачу Иванова. Но на это Андрей так и не решился, это уже было бы не просто воровством, а настоящей подлостью. Так нельзя. Голод сделал Андрея преступником, но Андрей все же сохранил остатки человечности и не стал мразью настолько, чтобы подставлять Палыча.
— Ладно. Ты меня не видел. Кушай свою овсянку, — тихонько сказал Андрей Палычу. Хотя это и было излишним, Палыч не смог бы никому рассказать о краже, даже если бы захотел, потому что никогда не говорил.
Андрей ушел с этажа, дождавшись, когда санитарки войдут в очередную палату, причем ушел он не тем путем, которым пришел, Андрей покинул место преступления через лестницу на противоположном конце коридора. Оставалась последняя задача — найти укромное место и сожрать добычу, при этом само собой разумеется, что по пути попадаться никому на глаза с пирогом в руках нельзя.
Ближайшим подходящим местом был туалет на втором этаже, но есть в туалете не слишком приятно, а вот в расположенной чуть дальше туалета по коридору душевой можно вполне сносно поглотить похищенное. Тем более что убирают душевую утром, а моются пациенты вечером, а, следовательно, там сейчас никого нет. Приняв стратегическое решение, Андрей немедленно двинулся к цели.
Через две минуты он был уже в провонявшей плесенью, потом и моющими средствами душевой. Жалко, что нельзя здесь закрыться, но тут уж ничего не поделаешь — задвижек на дверях в психиатрических больницах не бывает. Андрей за секунду сорвал с добычи бумагу, еще мгновение полюбовался румяным пирогом и бросился жрать. Конечно, он поступил нехорошо, как крыса. Но это все потом, он потом обдумает своей поступок и сам себя накажет. А может быть, Андрея разоблачат санитары, и тогда его накажет главврач. Может даже вызовут полицию. Но сейчас все это неважно, сейчас нужно есть, наслаждаться каждым моментом и каждым куском, пролезающим в пищевод. Андрей знал, что он слаб, он не отрицал этого. Он не мог противостоять искушениям.