Все воюющие стороны старались создать копию “ИМ”. Англичанам и французам Правительством Российской Империи и Сикорским вместе с чертежами была продана лицензия на производство аналогичного самолёта. Немцы пытались скопировать и создать свой собственный бомбардировщик по обломкам сбитых русских машин на территории противника. И хотя и английские, и французские, и немецкие машины, несколько превосходя “Муромца” в скорости, уступали ему по вооружению, бомбовой нагрузке, дальности, живучести, — Сикорский решил построить новый самолёт “Александр Невский”. Это был четырёхмоторный биплан (надёжность этой схемы была доказана на ИМ — бомбардировщики возвращались с одним, а то и с двумя раскуроченными 13-мм пулями двигателями), 80 % материалов конструкции которого составляли броневая сталь и дюралюминий. Двигатели имели скоростной шаг винта, что по расчётам позволило бы новому самолёту достичь скорости 230–250 км/ч. Чтобы скоростной шаг винта не сильно увеличивал разбег, нижняя пара крыльев имела 12 % угол атаки. Девятитонный самолёт не имел гофрированных поверхностей, нёс оборонительные пулемёты калибром 12,7 и 15,3 мм, две автоматические курсовые 25-мм пушки, комбинацию 37 мм полуавтоматов и 76,2 мм ДРП, десять ракет и 18 по 100 кг, или 32 по 50 кг, или четыре по 500 кг, или 3 по 650 кг бомбы. Но судьба «Александра Невского»: взлететь в небо только один раз, для испытания соответствия скорости расчётным характеристикам, при загрузке в 1,5 тонны, эквивалентной массе пушечно-пулемётного и ракетно-бомбового вооружения. Начавшаяся революция вынудила Сикорского эмигрировать…
Последние 10 кораблей «Илья Муромец» были построены уже после революции в 1919–1920 годах. На вооружении Красной Армии они состояли до 1923 года, а также использовались в качестве пассажирских и почтовых самолётов.
• РАКЕТНО-КОСМИЧЕСКАЯ ТЕХНИКА
Купейный билет в один конец
Межконтинентальная баллистическая ракета РТ-23УТТХ «Молодец» (PC-22, SS-24 "Scalpel")
Начало 80-х годов XX века… К власти в США приходит республиканская администрация, возглавляемая бывшим актёром Голливуда Рональдом Рейганом, основным тезисом президентства которого становится жёсткое противостояние «мировому коммунизму» во всех точках земного шара, невиданное раскручивание гонки вооружений во всех средах и перенос его в космическое пространство через провозглашённую «Стратегическую оборонную инициативу» (СОИ), получившую название стратегии «звёздных войн». Мир возвращался к временам Карибского кризиса и противостояния в Западном Берлине, когда «холодная» война, провозглашённая ещё У. Черчиллем в его известной речи в Фултоне в 1946 г. вот-вот могла перерасти в «горячую» войну. Военная доктрина США в то время изобиловала новомодными концепциями и доктринами:
— «быстрого реагирования» с созданием соответствующего воинского контингента — «корпуса быстрого реагирования», готового в любое время покарать непокорных (что и было продемонстрировано в агрессиях против Гренады и Панамы);
— «массированного сдерживания», предусматривающая противодействие СССР по всему земному шару независимо от того, есть в этом районе интересы Америки или нет (Юг Африки, Центральная Америка, Средний и Ближний Восток), направленное на военно-экономическое истощение соцлагеря.
— «первого удара», стержнем которой было внезапное массированное ядерное нападение на СССР и страны Варшавского Договора.
— «двух с половиной войн», которая требовала поддержания объёмов военного бюджета и, соответственно, размеров армии достаточными для ведения одновременно нескольких войн — глобальной (против СССР) с массированным применением ядерного оружия; большой (против Китая, Индии, арабских государств) с проведением масштабных боевых действий; и локальной (против малых стран) с участием ограниченного воинского контингента.
Понятное дело, что у тогдашнего советского руководства все эти доктрины не вызывали сентиментальности по отношению к «общечеловеческим ценностям». Москва ещё очень хорошо помнила, чем может обернуться отставание от США в военной области (Карибский кризис). Помнила и не собиралась уступать с таким трудом и потом приобретённый к концу 60-х годов военно-стратегический паритет, который однозначно указывал на то, что в ядерной войне победителей не будет.