Б. Гиббард в «Истории аграрной политики США» отмечал, что здесь-то и проявился дух народного сопротивления и суверенитета. Пионеры считали, что единственная реальная стоимость земли — это стоимость труда, вложенного в нее фермерами. В Америке коллективное «восстание масс» привело к тому, что в 1828 г. комиссия Конгресса по общественным землям высказалась за узаконивание самовольно захваченных колонистами земель, заявив, что «бороться с поселением на общественных землях невозможно».
Демократия тех времен была сурова, справедлива, неотвратима. Общины работали скорее по военным, чем по гражданским законам. Волокиты и канцелярщины народ никому не позволял разводить. Должностных лиц избирали «во власть» на срок в несколько месяцев. В любой момент двумя третями голосов общины могли освободить их от занимаемой должности. Никаких тебе проволочек и демагогии. Судили сурово: за угрозу убийства товарища по экспедиции наказывали изгнанием (при возвращении изгнанника ожидала смерть). Признание виновным в убийстве также означало смертную казнь. Ни у кого не было и тени сомнения, что законы должны контролироваться большинством. Оно же, это трудовое большинство, запросто могло изменить конституцию и законы.
Правление большинства становилось законом уже в силу простой целесообразности (считали по головам, а не по кошелькам). Слава и власть тогда еще особо в расчет не принимались. Главным было то, что ты сам представляешь из себя прежде всего как товарищ и человек. Все ключевые вопросы жизни переселенцы решали сами: выделяли земли под школу, вершили правосудие, сообща боролись против спекулянтов. Если на ферму поселенца вдруг кто-то претендовал не по праву, его могли избить и вышвырнуть из округи.
Надо быть крайне осторожным и взвешенным в оценках, когда сталкиваешься с такой огромной и неоднозначной страной, как Америка (хотя это и очень непросто). Чтобы представить себе жизнь в новоанглийской деревне, нужно раз и навсегда отрешиться от предрассудков. В сороковые годы прошлого века историк Льюис Мэмфорд высмеял излишне идеализированное представление об американцах как об отважных «пионерах», будто бы сбросивших ветхие одежды Европы и создающих новые формы социально-экономической жизни. В действительности, писал он, в поселениях Нового Света «вспыхнули в последний раз потухающие отблески средневекового строя». Впрочем, в Новой Англии условия были все же иными, чем в Европе.
Столь же наивным было бы представлять американцев этакими образованнейшими «робинзонами»…
Во-первых, это далеко не так. Да и не до наук большинству из них было на первых порах. Задача практического освоения и обустройства громадного континента выстраивала соответствующим образом шеренгу приоритетов. Там, где общество остро нуждается перво-наперво в мостах, дорогах, домах, фабриках, парикмахерских, пекарнях, вряд ли объявятся Галилеи, Джордано Бруно, Ньютоны, Паскали.
Действительно, толпы иммигрантов, устремлявшихся в Америку, сплошь и рядом не могли похвастаться ни образованием, ни культурой. Вот как описывает Маргарет Митчелл в романе «Унесенные ветром» одного из таких переселенцев (Джералда О’Хара): «Если запас знаний Джералда, с которым он прибыл в Америку, был весьма скуден, то сам он, вероятно, об этом не подозревал. Да и не придал бы значения, открой ему кто-нибудь на это глаза. Мать научила его чтению и письму и выработала у него хороший почерк. Арифметика давалась ему легко. И на этом его образование оборвалось. Латынь он знал постольку, поскольку мог повторить за священником, что положено повторять во время католической мессы, а его познания по истории ограничивались всевозможными фактами попрания исконных прав Ирландии. Из поэтов он знал только Мура, а по части музыки мог похвалиться недурным знанием старинных ирландских песен. Питая искреннее уважение к людям, получившим хорошее образование, он, однако, ничуть не страдал от недостатка собственного. Да и на что оно ему было в этой новой стране, где самый невежественный ирландец мог стать большим богачом? В стране, где от мужчины требовалась только сила, выносливость и любовь к труду».
Взглянем на то, как складывалась школьная система в колониях… Вначале она состояла из городских школ (в Нью-Йорке) и частных церковных школ (на Юге). Учитель выступал в роли пилигрима, посещая дом за домом. Затем школы создаются на более постоянной основе. Возникли школьные округа. Обучение было доступно лишь семьям, платящим налоги. Американские исследователи по истории колониального периода отмечают: «Окружные школы возникли давно. Однако уровень обучения в них оставался крайне низок: короткий “учебный год”, плохо оплачиваемые учителя, лишенные элементарных средств преподавания, ужасное поведение школьников, отвратительные гигиенические условия в помещениях, разнобой учебных пособий, переполненность школ или, напротив, полупустой класс, трудность преподавания, отсутствие элементарной дисциплины — таковы все те основные беды, которые испытывала только что возникшая система школьного образования (на первых этапах колонизации Америки)».