Нет, решительно заявляет Г.Петров. Если не умеем жить так, как хотел Бог, если не способны, не достигли этого и зверски грызёмся друг с другом, то, по крайней мере, честно, по совести следует признаться в этом и соответственно оценивать себя, свою жизнь и свои дела. Признаемся, что зверство в нас ещё сильно. Живём по-зверски. По-зверски ведём борьбу за жизнь. Незачем свои неправды оправдывать Божьей правдой.
Ну какая святость может быть в войне, как уверяет Мольтке? И мыслимо ли, чтобы Бог завещал такое, что наводит ужас на человека и пробуждает в нём злобу? В этом отражается многовековое общечеловеческое безумие. В войне нет и не может быть ничего святого, ничего божественного. В ней только грубая жестокость и неспособность и даже нежелание понять, что такое война, для чего она, нельзя ли обойтись без неё вообще.
Всю жизнь человечества необходимо организовать по-другому, считает Г.Петров. По-другому управлять народами. Тогда изменятся и общественные отношения. Надо добиться, чтобы представители грубой силы, коварства и холодной жестокости потеряли своё влияние, силу и были удалены от власти и управления, а с течением времени исчезли вообще. Г.Петров верит, что это рано или поздно произойдёт. И тем скорее это воплотится в действительности, чем скорее мы начнём сознательно относиться ко всем сторонам жизни. Тёмные силы в мире очень боятся даже отдельных голосов, которые стремятся разбудить сознание миллионов людей. Поэтому главные усилия истинных друзей народов и всего человечества во имя общего блага на земле следует направить именно на то, чтобы пробуждать сознание широких масс населения и каждой отдельной личности.
Прекращение убийств, устранение грубого насилия нуждается в своих апостолах, в своих самоотверженных проповедниках. В этом деле каждый в меру своих сил и возможностей должен вносить свой вклад, оказывать своё содействие и свою помощь.
Призывы Г.Петрова к миру между народами, к христианской нравственности в отношениях между ними, к учёту взаимных интересов при решении спорных вопросов потонули в разноголосом хоре европейских поджигателей войны, готовивших человечеству новую вселенскую бойню. В ряде стран Европы тёмные силы, о которых писал Григорий Спиридонович, пытались пробудить в людях самые низменные чувства и инстинкты, разжигали межнациональную рознь. Подхватив античеловеческие идеи бешеного фюрера, они во всех бедах Европы после Первой мировой войны стали обвинять евреев.
В этих обстоятельствах Г.Петров направляет Д.Божкову для публикации главу из своей книги «Люди – братья», которая издавалась в Санкт-Петербурге в 1903 году. Она вышла отдельной брошюрой под названием «Еврейское царство». Григорий Спиридонович, движимый интуицией человека, много повидавшего на своём веку и обогащённого огромным багажом знаний, как будто стремится этим сочинением предупредить людей от того безумства, которое через несколько лет закончилось Холокостом.
Своё повествование он начинает с воспоминания о посещении юго-западной России. Поезд, на котором он путешествовал в Вену, на некоторое время остановился в небольшом городке на границе. Освободившись от пограничных формальностей, Г.Петров направился познакомиться с городком и его жителями. Особое впечатление на него произвели евреи. Впервые в жизни он встретил их в таком множестве. Они были на станции и около неё. Они были на базаре покупателями и продавцами. Все магазины содержали евреи. В окнах домов он видел преимущественно еврейские лица. Когда он вернулся в купе, то его попутчик – поляк из Львова – сказал:
«Настоящее еврейское царство. Так и в Галиции. Города и сёла Галиции населены евреями».
Г.Петрову было известно, что польский землевладелец продолжит в том же духе. Будет говорить, что евреи разрушают страну, что они, как язва на теле Галиции, доведут её до уничтожения. Поэтому ему самому хотелось беспристрастно разобраться в этой проблеме. Внимательно присмотревшись к лицам, одежде, жилищам евреев, он не замечал никакого особого благосостояния. Ему встречались больше лица бледные, худые. Скорее можно было увидеть бедность. Но обращало на себя внимание то, что эти худые и бледные лица излучали некую интеллигентность и одухотворённость. В них не замечалось ни голодного хищничества, ни самодовольства насосавшегося «паука», которое часто можно увидеть в лицах людей, совершающих свои гешефты около вокзалов.
Позже во Львове, который ему показался по-настоящему еврейским городом, он с особым интересом всматривался в этих худых и бледных людей и подолгу разговаривал с ними. В городе был специальный еврейский театр. Там можно было оказаться на улице, где три из пяти вывесок фирм написаны на еврейском языке еврейскими буквами. Люди, с которыми он общался, преимущественно были бедными: ремесленники и рабочие. Всех их отличала доброта, а некоторых – особая душевная красота. Иногда встречались трогательные идеалисты, нежно любящие свой несчастный народ и горячо верящие в торжество правды и в братство людей.