И я нашел этому единственно верное объяснение, когда вспомнил один случай. Это было за несколько дней до квантового торможения. Проверяя, как закреплены приборы в грузовом отсеке, я ударился об какой-то острый угол и больно поранил ногу. Лари-Ла, несколько располневший и неповоротливый, проявил удивительную расторопность. Он быстро подскочил ко мне с медикаментами, разорвал на ноге комбинезон и залечил рану. При этом Лари-Ла отрезал изрядный кусок моей кожи и бросил его в сосуд с физиологическим раствором. В этом растворе клетки жили и функционировали еще долгое время. А в каждой клетке хранится таинственная наследственная информация, несущая в себе сведения о структуре в.сего организма.
Вот этим куском кожи с многочисленными нормально-функционирующими клетками и воспользовался Рогус Он с исключительной точностью воссоздал мой физический облик, некоторые врожденные качества и безусловные рефлексы. Но чтобы воспроизвести мой духовный облик, весь строй моих мыслей и чувств, весь жизненный опыт и привычки, необходимо, убивая человека, проникнуть в микроструктуру мозга — этого невероятно сложного органа мысли и огромного хранилища приобретенной и наследственной информации.
Сегодня в рубке внешней связи я сделал довольно печальное открытие: на планете Голубой знают, что такое войны. Я и раньше догадывался об этом. Но сегодня убедился окончательно.
— Разумные обитатели планеты Голубой, — говорил Лари-Ла, уступая мне место за экраном внешней связи, — удивительно похожи на нас. Только они почти вдвое выше и крупнее. И лица у них в основном белые, а не золотистые, как у нас. Но лица я как следует не рассмотрел Мы еще слишком далеко.
Встав за моей спиной, Лари-Ла начал словоохотливо излагать свои гипотезы о животном мире, который, по его мнению, чрезвычайно богат и разнообразен на планете Голубой. Но я слушал не очень внимательно и с облегчением вздохнул, когда Лари-Ла ушел.
Ни биолог Лари-Ла, ни планетолог Сэнди-Ски до сих пор не обратили внимания на детали, которые говорили о том, что с общественный устройством на планете далеко не все в порядке. На Голубой, видимо, нередко вспыхивают кровопролитные и опустошительные войны, характерные для эпохи эксплуататорских обществ. Но я уверен, что среди социального хаоса и там сверкают удивительные умы ученых, крепнет воля борцов за переустройство общества. Со временем планета Голубая станет младшей сестрой Зурганы.
Но если на Голубой появятся фарсаны, то они надолго, возможно на тысячелетия, задержат прогрессивное историческое развитие, установив свое бессмысленное господство.
31-й день 109 года
Эры Братства Полюсов
За мной установлена слежка! Сегодня я убедился, что Рогус следит за каждым моим шагом.
Днем, проходя через кают-компанию в рубку управления, я увидел Рогуса. Он стоял около кабины утренней свежести и рассматривал какую-то деталь через овальный прибор, тот самый прибор с секретом, который я уже видел в его каюте.
— Что-то новое? — с неплохо разыгранным равнодушием спросил я, показав на прибор.
— Да, капитан. Желаете посмотреть? — И он, улыбнувшись, протянул мне прибор. В простодушной улыбке Рогуса на миг проскользнуло что-то ехидное и насмешливое.
Я взял прибор и внимательно осмотрел его.
— Похоже на прибор для просвечивания металлических конструкций, — проговорил я.
— Вы угадали, капитан.
В смиренном голосе Рогуса послышалась едва уловимая ирония. Рогус просто издевался надо мной.
Я поставил прибор на столик и собрался идти в рубку управления. В это время открылась дверь кабины утренней свежести. Оттуда выглянул Тари-Тау. Вздрогнув, я отвернулся. Я не мог видеть сейчас этого “милого” юношу, этого “почти адекватного” фарсана. Он вызывал такую неприязнь, словно оказался предателем, самым хитрым и подлым предателем.
Но выдавать свои чувства — значит выдавать себя. Я повернулся лицом к Тари-Тау и, улыбнувшись, обменялся с ним приветствием.
— Я, кажется, нашел неисправность, — обратился Тари-Тау к Рогусу.