Прошло полчаса. “Где же Аэнна?” — думал я и осмотрел комнату внимательней. В ней было три двери. В одну я вошел с веранды. Боковая дверь справа была закрыта. Но третья дверь, прямо передо мной, была чуть притворена. Оттуда доносилось едва слышное чавканье и монотонное гудение. Так гудят электронно-вычислительные машины. Вероятно, за дверью находилась таинственная лаборатория Вир-Виана.
Я приоткрыл дверь и заглянул, надеясь увидеть кого-нибудь и спросить об Аэнне. Но в лаборатории никого не оказалось. И в то же время чувствовалось, что работа шла полным ходом. Невиданной формы кибернетические установки самостоятельно, вероятно по заданной программе, ставили опыты, производили вычисления, записывали результаты анализов.
Я старался подавить любопытство. Но не выдержал и вошел.
Чавканье шло из непонятных кибернетических аппаратов, внешне похожих на шкафы, опутанные светящимися трубками и разноцветными проводами. Таких аппаратов было около десятка. Около каждого на низких подставках стояли прозрачные пузатые сосуды. Я наклонился над одним из них и сразу в испуге отшатнулся: там плавал в зеленоватом растворе… человеческий глаз. Меня поразил не сам глаз, а то, что он имел живое человеческое выражение. Он жил! Мне показалось даже, что он смотрел на меня с какой-то ехидной заинтересованностью.
Хоть я и не робкого десятка, но мне стало здесь не по себе. Я вышел из лаборатории и тщательно прикрыл дверь.
В это время из боковой двери в библиотеку вошел Вир-Виан — легко и бодро, несмотря на преклонный возраст. Меня снова поразила интеллектуальная сила его грубого, внешне некрасивого лица — с тяжелым подбородком, с крупным горбатым носом, шишковатым лбом. Мне нравилось это лицо, лицо творца, создателя огромных духовных ценностей. Единственное, что его портило, — это высокомерие прирожденного шерона.
Но он смягчился, когда увидел меня.
— Рад приветствовать руководителя первой межзвездной экспедиции, — сказал Вир-Виан.
Положил руку на мое плечо и дружески пожал. Улыбнувшись, он продолжал:
— Вы пришли, конечно, не ко мне. Но я рад видеть вас не меньше, чем Аэнна. Она ждала вас вчера весь день. Сегодня ее здесь нет. — Нахмурившись, он добавил: — И вообще она бывает здесь в последнее время редко. Сейчас она на берегу Ализанского океана, на раскопках фарсанского города.
Он подошел к старинному креслу с высокими подлокотниками и уселся в него. Показав на соседнее кресло, он вежливо предложил:
— Может быть, вы посидите немного? Мне хочется поговорить с вами.
Едва я опустился на мягкое сиденье, как в библиотеку из боковой двери вошел высокий широкоплечий человек.
— Эфери-Рау, заведующий биологическим сектором моей лаборатории, — представил его Вир-Виан.
— Мы, кажется, знакомы, — сказал я, сразу вспомнив этого веселого, общительного человека, великолепного спортсмена, чемпиона Южного Полюса по плаванию. Я не раз состязался с ним на водных дорожках, и он почти всегда побеждал меня. Но это было давно, лет десять назад. С тех пор я его не видел.
— Конечно, знакомы, — рассмеялся Эфери-Рау, усаживаясь в кресло напротив нас. — В воде мы всегда были врагами, а на суше — друзьями. Помнишь?
— Помню. Но почему ты забросил спорт?
— Не совсем так, — нерешительно ответил он. — Не забросил. Но для спорта остается мало времени.
— Эфери-Рау поглощен серьезной научной работой, — вмешался Вир-Виан. — Кстати, Эфери, как дела с твоим полимером?
— Я получил то, что надо, — в голосе Эфери-Pay появились знакомые мне нотки бахвальства — Теперь искусственный полимер не отличить от белкового даже под четырехсоткратным увеличением.
— Я был уверен, что ты добьешься своего. Но о делах поговорим потом.
Обратившись ко мне, он спросил:
— Вы верите в разумных существ на планетной системе, так блистательно открытой Нанди-Наном?
— А почему бы нет? Нанди-Нан считает, что там около десятка планет. На одной из них вполне возможна разумная жизнь.
— Предположим, что на одной из планет вы найдете разумных обитателей и сравнительно высокую культуру. Что вы будете делать?
— Как что? — я пожал плечами. — Познакомимся с цивилизацией, установим дружественные связи. Ведь наша экспедиция не последняя.
— Дружественные связи, — усмехнулся Вир-Виан. — Звучит, конечно, возвышенно и благородно.
— Я слушал вашу речь на Всепланетном Круге, — сказал я. — Неужели вы убеждены, что для возвеличения разума Вселенной нет иного пути, как завоевание населенных миров, господство над ними?
— Вражда, господство, войны… — недовольно проворчал Вир-Виан. — Вы изображаете меня каким-то кровожадным и бессмысленным завоевателем. Поймите, что борьба и господство в Космосе — не самоцель, а необходимое условие и средство достижения самой высокой и благородной цели, которая когда-либо стояла перед разумными существами. Эта цель — создание могучего, несокрушимого и вечного разума Вселенной, установление примата мыслящего духа над грандиозными силами косной материи…