Фарсаны УС № 1-3, 1965

— Человек по форме, машина по содержанию! — сердито проворчал Вир-Виан. Он никак не мог забыть моей злополучной фразы. — Вы, Тонри-Ро, ошибаетесь. Эфери-Рау ближе к истине. Мой Тонгус — это скорее машина по форме, а по интеллектуальному содержанию — человек. В некоторых областях умственной деятельности он превосходит человека. Его память может хранить неимоверное количество знаний, как я уже говорил, мыслит он быстрее и безошибочнее человека. Но вот по форме, вернее по внешнему поведению, он сейчас напоминает робота, машину. Но ведь это нетрудно устранить в моих следующих моделях!..

Я уже раскаивался, что затронул, как видно, Вир-Виана за живое невольно сорвавшимися словами о форме и содержании. И чтобы в разговоре уйти хотя бы немного в сторону, я сказал:

— Все это удивительно… И Тонгус, вы представьте, особенно когда он неподвижен, напомнил мне погибшего астронавта Ниан-Нара…

— А что, действительно похож? — самодовольно усмехнулся Вир-Виан. — Ну, так слушайте, в чем здесь дело. Быть может, это и есть самое интересное и важное в моей работе. Как вам известно, живой организм, в том числе организм человека, состоит из белков и нуклеиновых кислот. Наши ученые установили огромйую роль нуклеиновых кислот в передаче наследственных признаков, в росте и развитии клеток. В нуклеиновых кислотах заложена информация наследственности, и стоит разгадать этот таинственный шифр, как человек получит могучее средство управления живой природой. Так вот, я разгадал этот шифр. Оказалось, что нуклеиновые кислоты и вообще некоторые биологические полимеры могут не только воспроизводить сами себя, но они несут в себе наследственную информацию, то есть сообщение о том живом существе, в котором они образовались. Все оказалось гораздо сложнее, чем думают наши ученые, — при этом Вир-Виан иронически-высокомерно усмехнулся. — Наследственная информация заложена не только в механической структуре нуклеиновых кислот, но и в характере, в своеобразии протекающих в них реакций — электромагнитных, химических и других…

— А вот вам аналогия, — продолжал Вир-Виан. — Варварски грубая, но наглядная аналогия. Вы, конечно, знаете, как наши палеонтологи восстанавливают внешний облик и образ жизни давно вымерших животных, этих гигантских существ, обитавших на нашей планете за миллионы лет до появления человека. При раскопках они находят какую-нибудь кость, например, зуб. И этот зуб, оказывается, содержит в себе огромное количество информации о самом животном. Если уж простой зуб содержит в себе такое количество информации, то что же говорить о нуклеиновых кислотах, в микроструктуру которых сама природа заложила неимоверно сложный и подробный наследственный шифр.

Я начал догадываться, почему Тонгус представляет почти идеальную копию Ниан-Нара.

— Вас интересует, — снова усмехнулся Вир-Виан, — начал ли я свои опыты сразу с человека, а именно с Тонгуса? Нет, я начал с животных. Сконструировал сложнейшую кибернетическую дешифровально-моделирующую установку. (“Тот самый шкаф”, — подумал я). Установка расшифровывает наследственный код, а затем в строгом соответствии с полученной информацией воссоздает, моделирует на кибернетической основе живое существо. Однажды я поймал сунга — дикого зверька, обитающего в пустыне около оазисов. Взял у него микроскопический кусочек мяса, содержащий сотни тысяч нормально функционирующих элементов нуклеиновых кислот, и заложил его в установку. И что вы думаете? Работая по заданной программе, моделирующая установка через три часа изготовила абсолютно точное подобие сунга. Его кости, мышцы, кожа, шерсть — все это искусственные полимеры, по своим механическим свойствам и отчасти даже по микроструктуре ничем не отличающиеся от биологических полимеров. Внутри у него небольшой, но емкий аккумулятор энергии и всего лишь полмиллиона молекулярных “нервных клеток”. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы запрограммировать все поведение сунга.

— Можно показать? — спросил Эфери-Рау.

— Конечно. Обоих сразу — и настоящего, и искусственного.

Эфери-Рау вошел в боковую дверь, оставив ее приоткрытой. Вскоре оттуда, стуча по полу когтями, выскочили два сунга. Шестилапые, с длинными и гибкими телами, с острыми мордочками, с сильными, мускулистыми хвостами, — они ничем не отличались друг от друга. Зверьки разбежались в разные стороны и стали шарить по углам в поисках бархана, чтобы зарыться в горячий песок. Не найдя бархана, они вышли на середину библиотеки и с недоумением стали озираться вокруг. Наконец сунги сошлись и начали обнюхивать друг друга. Один из них, видимо, почувствовал в другом существо враждебное, чуждое его породе. Его короткая и колючая шерсть взъерошилась, встала дыбом. Грозно заверещав, он набросился на противника. Тот, оглушительно взвизгнув, сильным ударом хвоста отбросил нападавшего и сам приготовился к атаке.