— Дело не в Тонгусе. Это всего лишь первый образец. Сейчас Вир-Виан может делать более совершенных фарсанов.
И я рассказал о своих подозрениях, о том, что Эфери-Рау и другие помощники Вир-Виана — это, возможно, искусственные люди, кибернетические фарсаны.
Аэнна быстро встала и с ужасом посмотрела на меня.
— О, Тонри. Ты говоришь что-то страшное. Нет, нет. Этого не может быть. Хотя мне они тоже кажутся немного странными. Но я не думала… Нет, не может быть!
Я встал с камня и взял Аэнну за руку. Рука ее дрожала.
— Но все же, Аэнна, это, видимо, так.
— Проводи меня до нашего городка, — сказала она. — Я хочу остаться одна и подумать.
По пути в городок она спросила:
— Но почему ты их называешь фарсанами?
— Потому что основная их программа — завоевание населенных планет Вселенной для новой породы шеронов. Потому что их атомно-молекулярные мозги напичканы воинственно-космической философией, о которой Вир-Виан так подробно распространялся в Шаровом Дворце знаний. К тому же, сам Вир-Виан называет их фарсанами.
— Вот видишь, я говорила как-то, что мой отец — опасный и недобрый гений, — сказала Аэнна. — Но я не думаю. Нет, это не вероятно!
Когда мы подошли к пластмассовому городку археологов, у нее мелькнула мысль, от которой она вздрогнула и снова с ужасом по смотрела на меня.
— Подожди, если фарсаны — кибернетические двойники, то где живые люди? Неужели они мертвы?.. Быть может, убиты? Нет, Тонри. Твое предположение слишком чудовищно. Я должна сама все проверить.
— Знаешь что, — неожиданно предложил я, увидев ее расстроенное лицо, — давай улетим в Космос вместе.
— О нет, Тонри, — слабо улыбнувшись, сказала она. — Совет Астронавтики не разрешит брать женщин в первый межзвездный.
— Скоро у нас испытательный полет. Из него вернемся через год. И перед настоящим попетом у нас будет еще полгода. За это время я уговорю Совет Астронавтики. Ведь нам нужны будут историки.
— Не так все это просто, Тонри. К тому же, я сама не захочу.
— Почему?
— Вот ты любишь Космос. Межзвездный полет — цель твоей жизни. Скажи, смог бы ты ради меня остаться здесь, на Зургане?
Я замялся.
— Ну говори. Только прямо.
— Нет, не смог бы.
— Так же и я не могу покинуть Зургану и улететь надолго, быть может, навсегда. Я люблю Зургану. Поэтому я и стала археологом, историком и палеонтологом. А ты не расстраивайся, — добавила она, взглянув на меня. — В Космосе скоро забудешь обо мне.
Я хотел возразить, но она сказала:
— Не будем сейчас об этом говорить. Ты вернешься из пробного полета, и у нас будет еще полгода. Это же целая вечность! Подожди минутку, — Аэнна зашла в домик. Вернувшись, она протянула мне шкатулку, в которых обычно хранятся кристаллы. — Возьми с собою в Космос вот это.
— А что здесь?
— Таблетки приятных сновидений. Продукт шеронской цивилизации эпохи упадка, — рассмеялась она и добавила: — Знаю что вам не разрешают брать в полет эти таблетки. Но несколько штук тебе не повредят. Вдруг захочется хоть во сне вернуться на Зургану…
Даже сейчас, через много лет полета, я не могу без волнения, щемящей грусти вспоминать тот момент. И мне никогда не забыть прекрасного лица Аэнны, особенно ее глаз, таивших в глубине далекую и светлую, как звезды, печаль…
Здесь, у пластмассового домика, мы и расстались. Мог ли я тогда предполагать, что больше не увижу ее, что Аэнна скоро погибнет в схватке с чудовищами, порожденными ее отцом, — с кибернетическими фарсанами?
36-й день 109 года
Эры Братства Полюсов
Когда предполетная подготовка закончилась, мы покинули остров Астронавтов и впервые по настоящему обосновались на корабле. Каплевидный звездолет, устремив свой тупой нос в небо, стоял на космодроме, расположенном на самой высокой горе Северного полушария. Отсюда мы стартовали. Старт был необычный. Наш звездолет был захвачен незримым, но мощным антигравитационным полем и плавно выведен за пределы атмосферы — в Космос. Здесь-то, в сущности, и состоялся настоящий старт, когда заработали планетарные двигатели.
Корабль летел все быстрее. Но перегрузка не доставляла нам особого беспокойства. Когда звездолет развил максимальную межпланетную скорость, мы включили экран внешней связи и увидели нашу родную Зургану. В обычный оптический телескоп она показалась бы нам отсюда не больше горошины, так как корабль уже приблизился к орбите третьей планеты нашей системы — Тутуса.
Согласно инструкции, пора было переходить на особую двухстороннюю связь. Во Дворце астронавтов находился точно такой же экран, как у нас. Я знал что перед ним сейчас дежурит Нанди-Нан и ждет от нас подробной информации о полете.