СУТЬ ВРЕМЕНИ № 169
КОЛОНКА ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА
О коммунизме и марксизме — 37
Популярность орфизма, который проповедовали странствующие жрецы, очевидным образом связана с борьбой между аристократией и демократией, между эвпатридами и крестьянами, которых они довели до полного отчаяния
Культ Единого бога в Древнем Египте… Борьба религиозных направлений, в которой зарождался в Новое время (или же берёг себя с древнейших времен) некий домарксистский, а потом и марксистский коммунизм с его апелляциями к прометеевской традиции… Увы, советский марксизм и коммунизм в его хрестоматийно-ортодоксальном варианте яростно чурался всего, что я только что перечислил. И категорически отказывался рассматривать эти тонкости как часть своей — пусть даже только историософской — традиции.
Что же касается традиции метафизической, то при одном упоминании о чем-нибудь подобном (пусть даже и с оговоркой, что между метафизичностью и религиозностью нет знака тождества) раздавалось яростное ортодоксально-марксистское рычание: мол, мы — воинствующие атеисты, и не лезьте к нам с этой «реакционной галиматьей».
К нам — это к кому? Это ведь принципиальный вопрос! Одно дело — когда к вам (сегодня — просто странным людям, цепляющимся за марксистскую псевдоортодоксию, а вчера — работникам ЦК КПСС, отвечающим за идеологическое окормление народа) лезет какой-то Кургинян. И начинает предлагать обсуждать орфизм как одну из традиций, имеющих, пусть и очень косвенное, отношение к коммунизму. Тут вы, естественно, встаете на дыбы. Сегодня — с использованием крохотных и никого не интересующих возможностей. А в предшествующую эпоху — с использованием таких возможностей, что о-го-го! Использовались эти возможности напропалую: те, кто ими располагал, ничем не брезговали.
Ту проблематику, с которой я сейчас знакомлю читателя, мы неоднократно обсуждали в конце 80-х годов XX века с Побиском Георгиевичем Кузнецовым — советским ученым, последним из генеральных конструкторов СССР (была такая категория управленцев), специалистом по системам целевого управления и планирования.
Побиск Георгиевич был настоящим коммунистом и марксистом. И именно по этой причине его лабораторию, занимавшуюся всего лишь стратегическо-управленческой проблематикой, в 1970 году ликвидировали. А против Побиска Георгиевича возбудили уголовное дело и поместили его в клинику Института им. В. П. Сербского. В клинику Сербского… вот ведь твари! — более спокойного, уравновешенного, трезвого человека, чем Побиск Георгиевич, трудно было отыскать.
За Побиска Георгиевича заступились академики… Они направили письмо аж съезду КПСС. Добить Побиска Георгиевича не удалось, но те его разработки, которые могли бы внести хоть какую-то лепту в избавление позднесоветской коммунистическо-марксистской идеологии от того жалкого краха, который повлек за собой чудовищные глобальные последствия, были беспощадно подавлены. И это при том, что о научной значимости работ Побиска Георгиевича заявили, причем официально, направив бумагу в соответствующие инстанции, сразу три ведущих советских академика: В. М. Глушков, В. С. Семенихин и В. Г. Афанасьев.
В этой бумаге было сказано, что «П.Г. Кузнецов обладает способностью использовать при решении сложных научных проблем в одних областях знания аппарат других наук, зачастую очень удаленных. Это затрудняет немедленное и широкое восприятие, признание и реализацию его идей, но это же и является ценным в научном исследовании, так как именно такой широкий синтез способствует прокладыванию новых путей в науке».
В этой важной для нас оценке, которую в 1975 году дали работам П. Г. Кузнецова очень авторитетные и высокостатусные советские ученые, содержится и нечто, напрямую имеющее отношение к идеологии: «Работы П. Г. Кузнецова отличаются принципиальным партийным подходом и основаны на глубоком знании и умелом использовании марксистско-ленинской методологии».
Как мы видим, тогдашняя, имевшая возможности, псевдоортодоксальная марксистская сволочь использовала эти возможности для того, чтобы беспощадно расправиться с человеком, который был виновен а) в том, что привлекал к решению проблем данные из очень многих наук, зачастую далеких от той конкретной сферы, где произрастала проблема, и б) широко использовал марксистско-ленинскую методологию, которой владел по-настоящему. Было еще и некое в), за которое пострадал Побиск Георгиевич. Он неоднократно утверждал, что является продолжателем дела философа Николая Федорова.