В. И. Вернадский был убежден, что наращивание активности разума приведет к образованию вокруг земли некой ноосферы (от греческого noos — разум), способной объединить мыслящее человечество в единое целое. Теория великого ученого оказалась одной из иллюзий XX века. Разум не способен к целостному восприятию происходящего в мире. Он обречен все делить, рассматривать сквозь призму черно-белых оценок: добро или зло, враг или друг, свой или чужой. Что-то объявить “превыше всего”, а кого-то виновником всех бед, врагом. Противостояние оказывается непреходящим феноменом жизни разумно организованного общества. Все спорят друг с другом: религия — с религией, нация — с нацией, партия — с партией, эксплуатируемые — с эксплуататорами… Мир спорит с человеком, человек — с самим собой, что-то внутри его — с дозволенным разумом существованием. Мы ищем причину всеобъемлющему несогласию в обстоятельствах жизни, а она прежде всего — в природе человеческого разума. Он — главный “бес раздора”.
Вернадский Владимир Иванович (1863–1945)
Объединить людей способна любовь. Но то, что считал определяющим для человека Иисус и чем славен был еще XIX век, мы, пройдя школу XX столетия, подменили расчетливостью, умением анализировать “плюсы” и “минусы” в отношениях друг с другом. Революция “осевого времени”, положившая начало эре разума, победила, в конечном счете, революцию от Христа. Вновь фарисеи и книжники определяют поведение людей. “Душевное бытие сменилось умственным, человечество оказалось в “интеллектуальном рабстве” (А. Камю). У человека, находящегося в пожизненном интеллектуальном заключении, постепенно отмирают (за ненадобностью) душевные формы самоконтроля.
Когда-то обещанием “Будете, как боги, знающими…” искуситель привел Адама и Еву к грехопадению. Примерно то же обещает и туда же ведет нас (уже в земной жизни) разум. Мы повторяем первородный грех, соблазнившись внешней убедительностью его доводов. Наш союз с разумом подобен союзу Фауста с Мефистофелем. Вроде бы он — ради будущего блага людей. Но без участия души итогом любых действий оказываются зло и человеческие страдания. Великий Гёте, описывая последствия такого союза, будто смотрит через столетия на плоды нашей сугубо рассудочной деятельности:
В XX веке мы явно перенасытились рассудочностью. И теперь не знаем, чего ждать от нынешнего состояния, — это уже тупик, или есть еще какие-то перспективы на привычном пути? Исторические аналогии не обнадеживают. Древнегреческая Спарта ценила в людях только физическое развитие, рожденные слабыми, болезненными уничтожались. Советский Союз считал главным для своих граждан коммунистическую убежденность, не имеющие веры в господствующую идею отсеивались через ГУЛАГ. Однобокая ориентация погубила эти (и не только эти) социальные системы. Видимо, скоро исчерпает себя и ставка на монополию одной силы уже в масштабе не отдельных стран, а всей цивилизации.
На протяжении многих веков жизнеспособность человечества в немалой степени определялась существованием двух полюсов, двух метафизических оснований его бытия — на Востоке и Западе. Сколько раз из мистических глубин восточной мудрости черпал западный рационализм духовные истины, неожиданные для логической мысли решения. Они спасали Запад на перевалах истории, когда разум умолкал в бессилии и требовался новый взгляд на ситуацию. Нынче Восток бросился в погоню за Западом по уже накатанной колее. Теперь и здесь в цене интеллект, высокий уровень IQ.
Рационализм становится хозяином мира. С какой непохожей системой жизни может встретиться в перспективе глобальная цивилизация, где найдет “разнообразие живое”, чем будет обновляться, что иное ассимилировать? Или неизбежно деградирует и угаснет, как угасли народы, оказавшиеся “изолянтами”? Непрерывные диалоги нужны и внутреннему миру человека, прежде всего между его духовным началом и основным инструментом земной жизни — разумом. Внутри человека тоже есть “Восток” и “Запад”.