Софья Алексеевна
Это произошло 15 мая 1682 г., когда вспыхнул стрелецкий бунт, и девятилетний Петр был выведен на крыльцо перед кровожадной толпой. Он видел, как ловили на копья толкаемых вниз с этого крыльца сторонников Нарышкиных — придворной группировки матери его Натальи Кирилловны. Стрелецкий мятеж был подготовлен усилиями семьи Милославских — родственников первой жены царя Алексея Михайловича — и преследовал цель изменить решение Боярской думы о передаче престола младшему сыну Петру Алексеевичу (от Н. К. Нарышкиной) «мимо» старшего — Ивана Алексеевича (от М. И. Милославской), которому исполнилось 18 лет.
Следствием бунта стало двоевластие Петра и Ивана, но фактически власть в это время находилась в руках их старшей сестры по линии Милославских Софьи Алексеевны — волевой, умной и честолюбивой женщины. Семья Нарышкиных вынуждена была покинуть Кремль и переселиться в подмосковное село Преображенское, в загородный дворец Алексея Михайловича. Страшные впечатления детства не забылись, да и юность Петра прошла в тревоге — Софья не оставляла надежд окончательно устранить своего брата-соперника, который в отличие от Ивана рос живым, бойким и любознательным мальчиком.
Его личность сформировалась под воздействием многих обстоятельств. Важно было, что уже в детстве он оказался вдали от церемонного Кремля, на свободе, среди лесов и полей, где предавался с увлечением военным играм, а потом и плаванию по воде. Ненависть к Софье и всему московскому придворному миру, который она символизировала, постепенно вылилась у Петра в полное отрицание традиционного уклада жизни, с которым долгое время связывалась потенциальная угроза его существованию.
Довольно рано Петр нашел альтернативу тому миру, в котором он родился и которого смертельно боялся. Неподалеку от Преображенского располагалась Немецкая слобода — Кокуй — место поселения иностранцев, служивших московским царям. Петр, привлеченный необычностью и непонятностью жизни иноземцев, стал часто наведываться в слободу, свел короткое знакомство с ее жителями, среди которых особо выделял Франца Лефорта и генерала Патрика Гордона. Интимные впечатления от знакомства с дочерью виноторговца Монса — Анной еще больше углубили разрыв Петра с «московской жизнью». И когда в 1689 г. группировке Нарышкиных удалось победить своих заклятых врагов Милославских, Софью заточили в монастырь. Царь же в то время продолжал жить так, как привык ранее — среди солдат, иностранцев, кораблестроителей, в делах, далеких от традиционных занятий русского монарха: на верфи у Переславского озера, в строю созданного им Преображенского полка, на валах построенной им «потешной» крепостицы.
Огромную роль в формировании личности Петра как реформатора сыграла длительная поездка по европейским столицам в 1697–1698 гг., предпринятая им в составе Русского посольства с целью найти союзников для антитурецкой коалиции. Петр ехал без официального статуса, инкогнито, он долго жил среди голландцев и англичан, работал на верфи, знакомился с образом жизни и достижениями европейских стран.
Уже тогда Петр исходил из того, что только он может знать потребности общества и людей, что только ему предназначено судьбой и Богом вывести Россию на путь европейской цивилизации. И он не жалел для этого сил, лично демонстрируя подданным, как нужно трудиться. Юст Юль, наблюдая практическую педагогику Петра, записал 10 декабря 1710 г.: «Достойно замечания, что, сделав все нужные распоряжения для поднятия форштевня на судне, царь снял перед стоявшим тут генералом-адмиралом шапку, спросил его, начинать ли, и только по получении утвердительного ответа снова надел ее, а затем принялся за свою работу. Такое почтение и послушание царь выказывал не только адмиралу, но и всем старшим по службе лицам, ибо сам он покамест шаутбенахт. Пожалуй, это может показаться смешным, но, по-моему мнению, в основании такого образа действий лежит здравое начало: царь собственным примером хочет показать прочим русским, как в служебных делах они должны быть почтительны и послушливы в отношении своего начальства».
Стрелецкий бунт
Более серьезную причину такого поведения видел другой наблюдатель — английский посланник Чарльз Уитворт, писавший в 1705 г. в своем донесении в Лондон: «Царь, находясь при своей армии, до сих пор не является ее начальником, он состоит только капитаном бомбардирской роты и несет все обязанности этого звания, а молодой царевич, сын его, числится солдатом в гвардейском Преображенском полку. Это, вероятно, делается с целью подать пример высшему дворянству, чтобы и оно трудом домогалось знакомства с военным делом, не воображая, как, по-видимому, воображало себе прежде, что может родиться полководцем, как родишься дворянином или князем».