19 января 1986 года сюда доставили и жестко «пришвартовали» к стартовому столу экспериментальное изделие № 5С (стендовое), главной частью которого был кислородно-водородный блок Ц — вторая ступень ракеты «Энергия». Это был центральный блок ракеты. Он «связывал» в единый пакет четыре блока первой ступени (четыре блока А) и орбитальный корабль.
Заправка компонентов топлива начиналась за два часа до старта ракеты. В начале выполнялось предварительное охлаждение баков и заправка пониженным расходом, затем с номинальным (большим) расходом и заканчивалась за 45 мин до старта при достижении уровня 98 % объема заправляемого топлива с последующей подпиткой до полного уровня. Заправка бака кислорода прекращалась за 182 секунды до старта, бака водорода — за 112 секунд, после чего дренажные клапаны на топливных баках закрывались.
Управление системами и технологическими операциями осуществлялось из защищенного бункера (сооружение 60) на площадке 250А полигона. Связано это было с повышенной взрывоопасностью компонентов топлива (кислород + водород), которые, случайно смешавшись, образовывали взрывоопасный «гремучий газ». На следующий день, 22 февраля в 9:47 (московского времени), была выдана команда на начало заправки блока жидким кислородом, весь обслуживающий персонал выведен в зону, удаленную на 9 км от стартовой системы УКСС.
Через 2 часа 56 минут заправка изделия топливными компонентами закончилась: в баке окислителя оказалось 618 тонн жидкого кислорода, в баке горючего — 105 тонн жидкого водорода.
В 15 часов 59 минут и 9 секунд руководитель огневых испытаний выдал команду «Подготовка ДУ, готовность 10 минут».
За полтора часа до этого момента были задействованы водяные насосы системы охлаждения, а перед самым огневым режимом в лоток стартового сооружения хлынул водопад — за 200 секунд было подано около четырех тысяч тонн воды.
В 16:09:11 двигатели блока Ц запустились, но через 4,2 секунды (за 2,53 сек до условного сигнала «Контакт подъема») КАУ сформировал команду «Аварийное прекращение пуска» (АПП) и аварийное выключение ДУ из-за отказа насоса горючего одного из четырех ЖРД: на 13-й секунде после начала раскрутки его ротор остановился.
Шутники тут же связали это с пропажей шапки у технического руководителя испытаний системы управления, мол она попала в насос и стала виновницей отказа — заклинила его.
Шутки шутками, но после прохождения команды АПП возникла очень серьезная нештатная ситуация — слив компонентов топлива в автоматическом режиме стал невозможен! Дальнейшее развитие событий неминуемо вело к аварии с катастрофическими последствиями: «вспухание» криогенных компонентов, разрушение баков и пролив топлива наружу, образование взрывоопасной гремучей кислородно-водородной смеси, затем пожар, взрыв и потеря стартовых систем и агрегатов уникального УКСС.
По сути дела на карту была поставлена программа «Энергия-Буран» в целом. На плечи руководителя испытаний легло тяжкое бремя, к тому же с необходимостью принятия решения о направлении специалистов НИИ-химмаша во взрывоопасную зону.
Тем не менее, общими усилиями участников испытаний за 55 минут аварийная ситуация была локализована. Управление процессом испытания восстановлено, компоненты слиты в наземные хранилища, УКСС приведен в исходное положение.
В последующие две недели (с 23 февраля по 16 апреля) на изделии 5С шла напряженная работа, связанная с доработкой ДУ блока Ц. Проводилась без съема макетного экземпляра ракеты с пусковой установки.
Таким образом, Ц01М не подвел, но опасения на возможное его «зависание» оставались,
В связи с этими событиями 4 марта два представителя конструкторского отделения НПО «Электроприбор» в составе очередной бригады предприятия, направленной для продолжения испытаний системы 17Л34, ступили с трапа Ту-134А на землю аэропорта «Крайний» — воздушные ворота Байконура. Были направлены «на недельку» для ознакомления с результатами замеров вибрационных, акустических и тепловых режимов нагружения приборов заказа 806, особое внимание необходимо было уделить прибору Д01М.
Был период действия «сухого закона». И встречающие с надеждой интересовались, не нарушители ли мы этого закона? И с первых шагов по земле Байконура мы осознали, какой допустили промах, когда принимали решение ничего «из мокрого» не брать с собой, дабы укрепиться в трезвом образе жизни. Это опрометчивое решение стоило нам — двоим новичкам — потери как минимум пяти дней на оформление всякого рода допусков и ознакомление с обстановкой. Нас просто преследовало «всеобщее незнание» местных порядков.