В роду князей Вишневецких было много ярких личностей, но самым знаменитым был Дмитрий Иванович Вишневецкий, прозванный в народе Байдой (умер в 1563 г.).
Байда — это дословно «гультяй». По нашему мнению, это выражение относится к людям, не привязанным ежедневным трудом к своему земельному участку. Другое значение слова байда — это долбленая из одной колоды лодка. Возможно, плавать на такой лодке, ловить рыбу и послужило определением — напрасно тратить время этим занятием вместо хлебопашества, скотоводства и других основных занятий украинцев. Возможно, так несколько снисходительно, но не злобно называли типичных представителей запорожской вольницы, таким и был князь Дмитрий Иванович Корибут-Вишневецкий-Байда.
Князь Дмитрий Байда — легендарный основатель первой Запорожской Сечи на острове Хортица, неутомимый защитник украинских земель от набегов крымского хана и земельных притязаний турецкого султана, непреклонный сторонник православной веры своих отцов и дедов.
Князь Дмитрий Иванович Байда, попав в плен с небольшим отрядом казаков, принял мученическую смерть в Константинополе в 1563 г. Несколько столетий после его смерти пели украинские кобзари славу князю-воину, запорожцу и мученику за веру отцов.
Так славно начиналась история князей Вишневецких, которые строили крепости, православные храмы, сражались с захватчиками.
Но шло время и деревья, посаженные Люблинской и Брестской униями, стали приносить плоды: сначала материальные, в виде обширных владений на украинских землях, а затем и духовные, когда участились случаи перехода православных украинцев и белорусов в лоно католической церкви и окончательного ополячивания.
Еще в 1590 г., согласно постановлению Варшавского сейма все Левобережье Днепра было отдано «под залог» старосте Черкасскому и Каневскому князю Александру Корибуту-Вишевецкому. О неограниченной власти князя на этих землях свидетельствует жалованный привилегией польского короля Сигизмунда III: «… Имеет князь Александр Вишневецкий сам, его жена, дети и потомки те земли около реки Сулы, реки Удай, реки Солоницы, Уход, Лужок со всеми прилегающими к ним землями спокойно держать, закладывать замки, города и села на этих землях, людьми населять, костелы и церкви строить…»
И князь Александр строил и населял. Уже в том же 1590 г. у старого Лубенского городища был заложен новый город Лубны-Александров, а на древнем городище — новый город Пирятин и многие другие города. В 1592 г. польский король Сигизмунд III пожаловал Пирятину Магдебургское право и герб, на котором изображался «напряженный лук со стрелой».
В результате по реестру 1641 г. только на украинском Левобережье Днепра Вишневецким принадлежали 53 города и крупных села, среди которых, были Лубны, Хорол, Пирятин, Золотоноша, Миргород, Прилуки, Полтава, Гадяч, Лохвица, Ромны, Городня, Зеньков, Борзна и др.
Владения Вишневецких на левом берегу Днепра протянулись на сотни километров от устья Сулы до Конотопа и Глинска и насчитывали около 40 тысяч хозяйств и 425 мельниц. Эта огромная часть украинской земли получила название «Вишневеччина». Главная резиденция князя располагалась в Лубнах, в Золотоношу стекалась дань: по 5 талеров с каждого хозяина (за освобождение от панщины) и по 2 червонных золотых от каждого жернова его мельниц.
Отнюдь не отцами были в своих владениях князья Вишневецкие. Украинских крестьян здесь иначе не называли как «быдло», что означало скот. Об отношении князя к своим крестьянам можно судить по письму казацкого полковника Максима Кривоноса польскому воеводе Сандомирскому, где Кривонос объяснял причины, побудившие крестьян защищать свои права и жизнь, присоединившись к восстанию 1648 г. Богдана Хмельницкого. Максим Кривонос о князе Иеремие Вишневецком писал следующее: «…мучил людей, отсекал головы и сажал на кол; везде, в каждом городе среди рынка виселица, и теперь окажется, что посажены были на кол невинные люди, и священникам нашим (православным) он глаза буравом просверливал… Мы охраняя нашу веру и жизнь, должны были стать за свою обиду».
Как видно из этого письма, к угнетению национальному и феодальному— следствию решений Люблинской унии, добавилось еще и угнетение духовное — страдания за веру. И это тоже хорошо иллюстрируется в письме.
Брат славного Дмитрия Ивановича Вишневецкого-Байды Константин Иванович, староста житомирский, присягая в 1569 г. на унию Литвы и Польши, от имени всех Волынских магнатов просил короля не принуждать их к другой вере. Но спустя 30 лет после этой присяги сын его, князь Константин Константинович (1564–1641 гг.) под влиянием иезуитов принял католическую веру и ревностно внедрял ее в своих владениях.