— Ну, раз так…
Здоровяк зарделся и стал вдруг похож не на мужчину под сорок, а на стеснительного подростка. Несмотря на камуфляж, дремучую бороду, тяжелый револьвер и нож, в нем было что-то детское.
Камуфляжный Матс послушно сфотографировался рядом с барсуком. Он даже приподнял губу своей добыче, чтобы продемонстрировать мощные клыки.
— Кости перекусывают, — говорил он Агнес, пока та щелкала фотоаппаратом. — Раньше говорили: идешь на барсука — насыпь яичную скорлупу в сапоги. На случай, если вцепится. Считалось, что барсук услышит хруст — и отпустит. Ерунда несусветная. — Бородач усмехнулся, а следом за ним и Агнес.
— А барсуков едят? — спросила Анна.
Матс повернулся к ней с удивленным видом, словно успел забыть про нее. Улыбнулся этому явно глупому вопросу.
— Какое там едят. У них трихинеллез бывает. Я варю мясо для сестриных собак. Барсуки осенью жирные. Собаки наедаются.
Он снова повернулся к Агнес.
— А шкуры продаю. Но это здоровый боров, такого я лучше сделаю как следует.
— Сделаете как следует? — Агнес, кажется, заинтересовалась по-настоящему.
— Набью чучело. У меня в Энглаберге целая коллекция. Заходите как-нибудь посмотреть. Пофотографируете, если захотите.
— С удовольствием.
Анна взглянула на часы
— Нам пора домой. Скоро начнет темнеть.
Агнес закатила глаза, но вслух, против обыкновения, протестовать не стала.
— Кстати, а вы не знаете, где здесь каменоломня? — спросила она все тем же радостно-приветливым голосом. Матс помрачнел.
— Не здесь, — глухо буркнул он. — В лесу по ту сторону Энглаберги. Но вы туда не ходите.
— Почему?
— Паскудное место. — Матс покачал головой. — Опасное. — Он замолк. Похоже, высказался до конца.
— Ладно, спасибо, что предупредили!
Они распрощались и зашагали по тропинке. Матс так и стоял над мертвым барсуком — по сапогу у каждого бока. Когда Агнес обернулась, он поднял руку и помахал.
Глава 4
28 августа 1990 года
Все пятеро улеглись на полотенцах на краю плато, куда еще дотягивались лучи предвечернего солнца. Бруно отодвинулся, Алекс неохотно позволил Мари сменить музыку в бумбоксе, и из магнитофона полилась смесь хитов: Аланна Майлз, Мадонна, Шер.
— Отстой, — буркнул Алекс Бруно, но на этот раз обычной поддержки не получил. Бруно предпочитал не попадать под перекрестный огонь между Алексом и Мари. Алекс перевернулся на живот, закрыл глаза и через пару минут уже похрапывал.
Девчонки сняли футболки и теперь загорали в одних купальных лифчиках и в шортах. Карина намазалась чем-то с кокосовым запахом, ее загорелая кожа заблестела. Мари была не такой фигуристой и значительно бледнее Карины. Там и сям у нее на коже виднелись печеночные пятна, которых, как Бруно было известно, она немного стеснялась. Его эти пятнышки не смущали. В его глазах они придавали ей индивидуальности. Карина перевернулась на живот и подставила солнцу спину. Распустила узел, и лифчик остался лежать под ней на полотенце. Округлости груди были отчетливо видны со стороны, особенно когда Карина приподнимала голову, чтобы что-то сказать. Бруно старался не смотреть в ее сторону — нелегкая задача. Карина красивая, и в округе нет парня, который не знал бы, кто она такая. Но она девушка Алекса и была ею еще со средней школы. А может, и того дольше.
Симон оказался вовсе не таким щепетильным. Бруно видел, как он время от времени поглядывает на стати Карины, как будто ему совершенно наплевать, что кто-то заметит. Это почему-то задевало Бруно.
Он слышал, как девочки в автобусе шепчутся про Симона. Не насмешливо, как в начальной школе, когда Симон был помешанным на музыке глистом, а по-новому. И это “по-новому” Бруно не очень-то нравилось. Он перевернулся на живот и попробовал прогнать раздражение, но безуспешно.
Мари вскоре заметила, что Симон посматривает в их сторону. Она пихнула Карину в бок и со значением кивнула на него. Карина чуть сдвинула солнечные очки, взглянула на Мари и шепнула:
— Ого.
Она оперлась на локти и приподнялась, отчего груди стали видны почти полностью.
— Симон, — подчеркнуто кротко произнесла она и сдвинула очки на кончик носа, — не принесешь нам с Мари попить?
— Сейчас! — Симон неуклюже поднялся на ноги, но Бруно был уже на полпути к сумке-холодильнику.
— Я принесу, — резко сказал он и зло глянул на Симона. Хорошо бы он все понял и никуда не лез.
— Вот спасибо! — Карина снова улеглась.
Бруно наклонился над сумкой-холодильником, которую они поставили в тени за палаткой. Со стороны поворота донесся слабый шум; заглянув через край плато, Бруно увидел полицейскую машину — она как раз повернула и остановилась внизу, возле велосипеда Симона. Боковое окошко со стороны пассажира поехало вниз, и из машины выглянул рослый мужчина с резкими чертами лица. Бруно помахал ему и тут же крикнул: