Там расположились испанские войска, которые у небольшой крепости натолкнулись на неожиданно сильную оборону. Им, несмотря на сопротивление гезов, удалось с помощью предателей ночью пройти вброд и проникнуть на остров. Несомненно, что на море и на суше - повсюду им оказывали сопротивление, но отлично оснащенные и хорошо обученные войска под командованием опытных офицеров повсюду одерживали победу.
Этот отряд всадников служил лишь вооруженным сопровождением для повозок с военным снаряжением и продовольствием, которые предназначались для войск, осаждающих Бомменеде. Лошади в повозках еле продвигались вперед - настолько они уже устали.
Был уже полдень, а Бомменеде был еще далеко. Как далеко, не знали ни возничие, ни всадники из сопровождающего отряда. Рано утром выехали они из Броуверсхафена. Впереди скакал местный возница, чтобы показать испанцам дорогу. Он с детства знал все земли Шоувена и Дювеланда, и не было ни одной такой тропы, с которой он не был бы хорошо знаком. Испанский командир не испытывал к нему ни малейшего подозрения; в этой повозке был надежный залог! В следующих повозках ехали испанские возничие, которые никогда не были в этой местности.
Так тянулись они через солнечное приморье, смуглые, черноглазые военные короля Испании. Сначала они следовали по широким, удобным дорогам, которые постепенно становились уже, а лес по обеим сторонам выше и гуще. Но об этом местный житель предупредил в самом начале пути.
Время проходило. Наступил уже вечер, а дороги стали почти совсем непроходимыми, так что тяжелые обозы лишь едва продвигались вперед. Хорошее настроение постепенно покидало всадников: они были голодны и чувствовали необходимость спешиться, чтобы немного отдохнуть и вытянуть онемевшие от продолжительной скачки ноги в тени деревьев. Возничие ругались и проклинали тяжеловесных крестьянских лошадей и дороги, но проводник настоятельно убеждал, что нужно проехать еще четверть часа по этой дороге, а затем они уже выедут на широкую, на которой почти сразу же находятся ворота Бомменеде.
В темных глазах командира вспыхивало подозрение и, сдерживая гнев, когда проводник разъяснял ему это, он угрожающе смотрел в эти серо-голубые глаза помора, одетого в короткую расстегнутую куртку и замшевые брюки с серебряными, размером с талер, пуговицами.
- Если ты заведешь нас не туда, - предупредил он голландца, - тогда я заставлю моих людей разрубить тебя на куски!
Но в светлых глазах проводника не показалось ни малейшего следа страха. Он хладнокровно пожал плечами.
- Я думаю, - возразил он, - когда вы увидите перед собой ворота Бомменеде, то я получу дополнительный гульден, или...?
Командир отстал от первой повозки и пришпорил свою лошадь рядом с высокорослым офицером.
- Проводник надеется на дополнительный гульден в уплату за то, что скоро мы будем в Бомменеде. Так вот, он просто поразится награде, которой мы его одарим... - и капитан презрительно скривил угол рта.
Другой офицер недовольно покачал головой.
- Если он нас обманет, будет справедливо, если вы его вздернете или пустите в него пулю. Но если он приведет нас к цели, то ему причитается условленная плата. Извините, что я высказываю собственное мнение, капитан Панадеро.
Капитан насмешливо возразил:
- Я сожалею, что мы снова расходимся во мнениях, дон Мигель Перанса. Но у вас, надеюсь, не будет никаких возражений, если я буду и здесь действовать по собственному усмотрению.
Молодой офицер развернулся. Он знал, что бессмысленно дальше вести разговор такого рода с начальником. Они редко понимали друг друга, хотя и были рождены под одним и тем же солнечным небом Андалузии, и оба в качестве офицеров состояли на службе у короля Испании. И ни один из них двоих не забыл того, что случилось два года тому назад в Бор-герсвийке, когда они стояли друг против друга со шпагами наготове. На правой щеке капитана Панадеро четко выделялся длинный красный шрам, который остался от стрелы Марка. Немного позднее оба таких неодинаковых офицера столкнулись при осаде Алк-маара с проявлением необычайного мужества, с которым голландцы на стенах отражали яростные штурмовые атаки испанцев. Там дон Мигель был ранен и на несколько месяцев расстался с капитаном Панадеро. Но совсем недавно опять был прикомандирован к нему.
- Наконец-то! - сказал Панадеро облегченно. -Кажется, лес становится светлее.
Он объехал вокруг.
- Что это?... - он повернул свою лошадь и погнал назад. Дон Мигель последовал за ним. Около повозок была большая неразбериха. Возничие ругались; первая повозка неожиданно остановилась, и упряжь тащила повозку в сторону под откос, так как поводья были натянуты и закреплены с одной стороны. Когда голландец достиг особенно узкого и непроходимого места, в котором всадник не мог скакать сбоку от повозок, он молниеносно укрепил поводья и, выпрыгнув из повозки, исчез в ближайшем лесу. Большинство всадников поскакало за ним, но густой кустарник, а прежде всего длинные копья, помешали им, и поиски остались безрезультатными.