У большинства воинов после того, как они наелись, прошел сон. Наступили сумерки, птицы пели свои последние песни, тихо потрескивал огонь. Дым столбом поднимался ввысь. Люди молча лежали у костра, в то время как постовые, опершись на копья, стояли в кустах у края поляны и внимательно всматривались в совершенно темный лес. Кто-то у костра запел андалузскую песню, и вскоре к нему присоединились другие голоса. Сначала это были древнеиспанские напевы; затем послышались грубые голоса, а потом последовали песни, высмеивающие гезов и самого ненавистного врага - принца Вильгельма Оранского.
Дон Мигель слушал их, опершись спиной на стену. Он качал головой; он все же не мог понять, почему его начальник так беспечен, а его люди ничуть не соблюдают тишину. И личное оскорбление, нанесенное капитаном, доставляет ему много хлопот. Когда шум и пение всадников стали громче, капитан Панадеро проснулся, приказал певцам допеть начатую песню до конца, а затем успокоиться.
- Пойте громко и отчетливо, чтобы вас можно было слышать на тысячу миль в округе!
Над поляной громко раздалась песня с припевом, содержащим крепкие проклятия Вильгельму Оранскому.
На мгновение в лагере наступила полная тишина. Неожиданно неподалеку зазвучал удивительно звонкий голос; испанцы могли отчетливо слышать каждое слово в песне:
Я - немец, Вильгельм фон Нассауэн, Отчизне я верен до гроба.
Хотя текст они поняли не весь, но мелодия была им хорошо знакома. Потеряв самообладание, солдаты прислушались. Отзвучал первый куплет и, подобно молитве, раздалось дальше:
Мой Бог и в нужде, и в страдании
Я верю, меня не оставит.
Мне в жизни Он - щит и опора.
Первым, кто преодолел ужас, был Эрнесто Вербино, старый кавалерист, который лучше всех мог оценить силы голландцев.
- Это гезы! Они уже здесь! К оружию!
Капитан Панадеро вытащил пистолет из-за пояса. Казалось, что оттуда, из-за каждого мощного старого дерева, доносилось пение. Немедленно направил он свое оружие на дерево. Блеснула огненная вспышка, раздался выстрел, пуля пролетела через ветви.
Оттуда раздался громкий, дикий смех, затем капитан услышал тихий, жужжащий шум - длинная стрела проскочила между перьями на его шлеме и осталась торчать позади него в зазоре старой стены. Мертвенная бледность покрыла лицо офицера, и он выкрикнул с проклятием;
- Лучник из Ридланда!
Многократно стрелял он в то дерево, но и у Марка было много стрел в колчане. Солдаты вскочили и побежали к лошадям.
- Занять позицию за стеной! - скомандовал капитан Панадеро. Но для испанцев было уже слишком поздно следовать приказу. Тяжелые залпы мушкетов загремели над поляной, и у испанцев не было уже времени вытащить свои шпаги.
Это был капитан Рольф Эльбертс с частью своей команды с „Дракона". Следуя смело разработанному, отважному плану и увидев испанские войска у Бом-менеде, в то время, как соседний Броуверсхафен был заполнен вражескими войсками, он обошел их надежную охрану...
„Проводник" Бартель хорошо сделал свое дело, заведя испанцев в гущу леса. Он был одним из людей Рольфа Эльбертса, помор с рождения, человек, который хорошо мог управляться с лошадьми и не знал страха. Задачей Марка было отвлечь внимание испанцев на некоторое время на себя с тем, чтобы Рольф с людьми проникли на поляну незамеченными. Так как набег сразу должен был увенчаться успехом, борьба не должна была продолжаться слишком долго, иначе осадившие Бомменеде могли это заметить и прийти испанцам на помощь. Маленькая крепость лежала совсем неподалеку.
Гезы уже вышли на середину поляны. Испанские офицеры пытались воодушевить своих людей, но нападение было совершенно неожиданным, так что оно как будто парализовало солдат.
- Это морские гезы, Энрико! - крикнул Вербино своему товарищу.
- Помоги нам Бог! - ответил тот. Капитан Панадеро неожиданно заметил, что к нему приближается маленькая коренастая фигура с поднятым луком. Стрела уже просвистела и сразила его насмерть. Уже падая, офицер выстрелил из пистолета, и Марк тоже рухнул вместе с ним.
Количество противников было равным, но битва оказалась короткой. У испанцев не было тяжелого огнестрельного оружия, а для пешего сражения они были не так хорошо подготовлены. Кроме того, прицельный огонь из мушкетов гезов сразу вывел из строя нескольких испанцев.
Закатив левые рукава шерстяных курток, с абордажным ножом, зажатым в правой руке, оборонялись гезы от вражеских шпаг. Пронзительно красный свет пламени лагерного костра таинственно освещал поле боя. Уже через несколько минут лишь несколько испанцев оказывали сопротивление. Два захватчика уже потеряли свои клинки. Тут дон Мигель взглянул на геза напротив него. Он изумился, так как узнал молодого голландца, который запер испанцев в этой ловушке.