- Вы сами слышите, господин управляющий, как покраснел ваш сын, как мастерски он пытается выпутаться из скандала. В вашем доме, видимо, действительно не хватает достойного воспитания. А теперь, когда Ваш сын ни разу не проявил к господам подобающего уважения, все проявляется в истинном свете.
- Это правда, совершенная правда, действительно так, - пробормотал хозяин „Солнца", и большинство отцов города закивали головами в знак согласия.
Господин Вернер молчал. Что он мог сказать? Бургомистр продолжал: - Нам, милостивые господа, надлежит строжайшим образом наказать его за продолжающиеся ругательства. Я приговариваю к трехдневному аресту на хлебе и воде.
- Наказание слишком незначительное, очень слабое, - возразил Ханс Штеффен.
- А я считаю, что слишком строгое, слишком строгое, - в свою очередь возразил булочник Хартманн. -О драках молодежи надо судить, как о драках молодежи, иначе вашего Конрада тоже придется отправить в камеру, господин сосед.
Собственно говоря, большинство присутствующих господ придерживались в целом того же мнения, но они не осмеливались возразить бургомистру и влиятельному Штеффену... И, таким образом, остановились на трехдневном аресте, вынесенном главой города. Между тем обстоятельства дела были занесены на бумагу, а затем по знаку бургомистра городской писарь зачитал это громко и четко:
„Принимая во внимание то, что спокойствие и порядок являются первейшими добродетелями граждан, и что упомянутое рассматривается также и как их обязанность, каждое нарушение должно подавляться в зародыше, и любое проявление уличного хулиганства должно быть тщательно расследовано, а виновные наказаны. Принимая во внимание то, что долгом органов власти является установление ограничений для все более возрастающего одичания молодежи, которую уже с раннего возраста следует приучать к спокойствию и порядку - следует принять во внимание то, что во время торжественного въезда в город барона фон Плеттенберга и Его супруги несовершеннолетний Фридрих Вернер, сын присутствующего здесь управляющего, нарушил общественный порядок, затеяв драку со своим одноклассником Конрадом Штеффеном и избил его до крови и истоптал ногами - собравшийся городской совет приговаривает упомянутого Фридриха Вернера после тщательного расследования к трехдневному заключению в городской тюрьме.
Решение вынесено 12 апреля 1725 года от рождества Христова, зачитано и одобрено. Магистрат."
В зале заседаний воцарилась мертвая тишина. Члены городского совета поднялись для того, чтобы поставить под протоколом свои подписи. Когда протокол без возражений подписал управляющий и безмолвно отправился к двери, Фридрих побледнел, словно мел, и начал всхлипывать. Он удивленно посмотрел на отца и закричал ему вслед:
- Прости меня, папа, прости!
- Мне жаль, Фридрих, но ты сам себе подписал приговор. Проси Господа, чтобы Он дал тебе спасение!
По знаку бургомистра Пумпер повел маленького обвиняемого обратно в городскую тюрьму, где он должен был отсидеть свой срок. В этот раз Пумпер был по отношению к своему заключенному немного мягче, чем до этого; и выражение его лица выдавало то, что отношение бургомистра к управляющему не могло не быть замеченным, и что он даже испытывает некоторое сочувствие к Фридриху.
- Три дня на хлебе и воде? Это немного жестоко, мой мальчик. Но успокойся; я надеюсь, что когда-нибудь придет очередь и Конрада.
В зале заседаний некоторое время было совершенно тихо. Слова и поведение управляющего заставили некоторых господ глубоко задуматься. Булочник Хартманн первым нарушил молчание. Он сказал:
- Я тоже подписал протокол, но мне хотелось бы все же пояснить, что это наказание я нахожу слишком строгим.
- Слишком строгим, - вставил хозяин „Солнца", -слишком строгим? Когда мальчишка избил моего сына до полусмерти?
- Вашего сына, Вашего невиновного сына, - ответил ему булочник Хартманн, - послушай, сосед! Каждому ребенку в городе известно, что Ваш Конрад еще тот фрукт и что Ваша жена воспитала из него настоящего бездельника.
- Я должен вас попросить, господин Хартманн, чтобы Вы не затевали здесь в зале заседаний ссоры, -предостерег бургомистр.
- У меня есть право голоса, и я хочу им сейчас воспользоваться, - возразил булочник. - Мой сосед, трактирщик, мой лучший покупатель. Но это не сможет повлиять на мое решение сказать ему всю правду и открыто рассказать о том, что я видел своими собственными газами. Мне следовало бы сделать это уже давно, так как у мальчика всегда полные карманы денег, чтобы он мог покупать любые лакомства, когда захочет, об этом знают все соседи, а вчера он показал в школе своему однокласснику даже золотую монету „дукат"...