После этого моя дочь прожила несколько дней. Наш старый домашний врач, который между тем передавал опыт одному молодому коллеге, пришел к нам еще раз перед ее смертью. Как я была благодарна ему за это! Он подсел к ней и прочитал слова:
- В доме Отца Моего обителей много. А если бы не так, я сказал бы вам. Я иду приготовить место вам; и когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к себе, чтоб и вы были, где Я.
А она, исполненная глубокого спокойствия, ответила:
- Также и для меня, и для меня умер Спаситель, и для меня приготовил он место в отцовском доме!
Здесь можно было видеть, что она охотно бы попрощалась, чтобы быть с Христом. И в следующую ночь Господь исполнил ее желание...
Фрау Виллинг замолчала. Она уже начинала всхлипывать, а теперь совсем расплакалась. Баронесса наклонилась к ней поближе и взяла ее за руку. Тут пожилая дама сказала:
- Простите меня, милостивая фрау, что я омрачила вашу душу вместо того, чтобы вас утешить. Я думала, что все эти воспоминания для меня навсегда позабыты, но с сегодняшнего утра...
- Не беспокойтесь обо мне, дорогая подруга. Скажите спасибо, что ваша дочь во всем разобралась. Это была милость Божия. Но продолжайте, пожалуйста, рассказывать дальше.
Фрау Виллинг вытерла глаза:
- Передо мной встало еще одно испытание. Ночью, когда я дежурила у смертного одра Марии, неожиданно зазвенел дверной колокольчик. Я открыла, и тотчас же в комнату протиснулась темная фигура. Это был муж Марии. Я была в ужасе. Вероятно, ему удалось сбежать из места заключения. Он стал угрожать мне, потребовал свою маленькую дочь и большую сумму денег. Я была в безвыходном положении и дрожала до кончиков пальцев. Наверху в спальне лежала моя дочь, борясь со смертью, а мне угрожает этот парень! Я потребовала от него тотчас же покинуть дом, но он последовал за мной до спальни Марии и хотел войти. Тогда я выложила ему все наличные деньги, которые были у меня в кошельке, и еще раз потребовала покинуть дом. Он поразмыслил некоторое время, и вскоре, услышав, как захлопнулась входная дверь, я спокойно вздохнула. Но какая неожиданность ждала меня на следующее утро! Этот парень лишь сделал вид, что закрыл входную дверь. Сначала он проник в мою комнату, перевернул все в письменном столе и забрал как несколько последних ценных бумаг, так и остаток наличных денег, все, что у меня еще оставалось.
У могилы своей дочери я не помнила себя от горя. Я была полностью разбита. В течение месяца я не покидала постель. И снова наш старый домашний врач верно стоял у моей кровати. Через него познакомилась я с его сестрой, баронессой фон Бодельшвинг, которая и предложила мне место в своем доме. Я согласилась. Она даже прислала мне деньги для поездки, и, когда ко мне снова немного вернулись силы, я отправилась в прекрасное тихое Вальмеде-на-Хамме. Я написала доктору благодарственное письмо и дала ему адрес Христины, так как он пообещал мне осведомиться о моей внучке.
Теплый прием, оказанный мне фрау фон Бодельшвинг, которая вам тоже знакома как подруга вашей матери, превзошел все мои ожидания. Как счастливо чувствовала я себя в этой семье! Я снова ожила и вскоре выздоровела. Оставалась только одна забота: письмо, которое доктор написал матери Христины, осталось без ответа. После этого он обратился к местным властям. Те рассказали ему, что няня некоторое время жила здесь вместе с ребенком, но затем вышла замуж и уехала со своим мужем - куда, не знает никто.
- Никто об этом не знал? - воскликнула баронесса. - Вы никогда больше не видели ребенка?
- Больше никогда. До сегодняшнего дня я не получала от Христины никаких известий. Все поиски были напрасны. Год спустя мы проводили доктора, нашего дорогого друга, в последний путь. Много раз я ему была благодарна! Он был не только орудием Бога, которое приносило моей душе мир и покой, но и всегда был рядом со мной, во всех моих бедах. Его сестра и я оставались близки друг другу до самой ее смерти. Она, милостивая фрау, тогда находилась на смертном одре, на пороге смерти. И я благодарю Господа, что я была с ней в те часы! Я ценю то, что могу быть здесь с вами, в Шварценберге, и что все картины печальных прошлых дней стерлись в моей памяти. Но вот сегодня утром...
Она прервалась, открыла свою сумочку и, достав оттуда небольшой портретик, протянула его баронессе.