Конрад почувствовал себя неуютно. Но Мэкес Йозеф дружелюбно говорил с ним, похвалил его за смелость, и вскоре ему удалось узнать от мальчика все, что он хотел. То, что Конрад рассказал о спрятанном в родительском доме ящичке с деньгами, очень удивило обоих бродяг.
- А достаточно ли велико там окно для взрослого мужчины, чтобы туда можно было пролезть? - сомневаясь, спросил Мэкес Йозеф.
- Конечно же, если вы немного сожметесь, - уверил Конрад. - И обе железные балки, которые запирают люк, сидят очень слабо, иначе я бы и сам оттуда не выбрался.
- Это была моя работа, - добавил Франц. - Я был там вчера и обо всем позаботился.
Вскоре после этого все трое отправились к трактиру. Осла они привязали к дереву. Уже через десять минут они были у цели и сразу же принялись за работу. Сначала они завесили окно изнутри, чтобы снаружи ничего не было видно. Затем они зажгли два огарка свечи. Мэкес Йозеф заставил показать ему место, где замурован ящичек с деньгами, достал большую связку ключей со всевозможными приспособлениями, крючками и отмычками и попытался тут же вскрыть замок у ящичка. Франц, добравшись до подвальчика, с запасами которого он уже хорошо познакомился во время предыдущих тайных визитов, ощупью дошел до полки, взял одну из бутылок, которые там лежали, с трудом открыл ее и, немного передохнув, залпом опустошил ее. Затем он прошептал Конраду:
- Парень, вот теперь мы тобою довольны. Но если ты нас надул с деньгами, тогда...
- Заткнись, Франц! - зло возразил Мэкес Йозеф, продолжая открывать ящичек, - с мальчиком все в порядке. Посмотришь...
Но Франц уже больше ничего не слышал. Он уже так захмелел, что больше не был способен к каким-либо ясным мыслям. Его ноги отяжелели, и он хотел только спать. С трудом держа свечу, он нашел себе местечко между коробками, бочками, бутылками с вином и всяким хламом, расстелил какие-то вещи на полу, свалился туда и уже через несколько минут крепко заснул. Свеча выпала у него из руки, но продолжала гореть - неподалеку от сухого жгутового рулона. Никто этого не заметил.
Конрад еще раз посмотрел на обоих бродяг. Вдруг ему стало страшно. Не совершает ли он величайшую глупость? Он помедлил и еще раз взглянул на Мэкеса Йозефа, который все еще пытался открыть ящичек. Но потом он все-таки подкрался к ведущей наверх лестнице и стал быстро подниматься. Его охватил страх - наверняка дверь была заперта на засов! Он нажал, и она поддалась! Конрад уже стоял в сенях дома. Тотчас же он прикрыл за собой дверь и запер ее на засов. Некоторое время он простоял, не двигаясь. Его сердце тихо колотилось.
Тут он увидел свет в гостиной. Что бы это могло значить? Он тихо открыл ее, и тут он весь оцепенел. На нескольких стульях стоял катафалк, на нем находилось тело человека, покрытое большим белым покрывалом. У изголовья катафалка покрывало было немного отогнуто, и Конрад посмотрел на застывшее, воскового цвета лицо. Мама! У мальчика вырвался крик, и он упал на пол.
В этот же момент с улицы раздался второй пронзительный крик:
- Пожар! Пожар!
И большие языки пламени уже пробивались из подвальчика „Солнца". Управляющий Вернер прибыл в замок по вызову уже в полдень этого дня. Барон встретил его прохладно, прочитал вслух анонимное письмо и спросил о его точке зрения. Господин управляющий чувствовал, что ему больше не доверяют и желают, чтобы он оставил свою службу. Тем не менее он остался при своем мнении. Осветив некоторые моменты своей деятельности, он представил барону ясную картину своих дел до сегодняшнего дня. После этого барон задумался. В заключение управляющий сказал не без разочарования:
- Господин барон! Как Ваши последние письма, так и Ваши сегодняшние слова показывают мне, что вы охотно бы прервали наши отношения и отказались бы от моих услуг. Я уже давно знаю, что в городе есть люди, которые завидуют Вашей благосклонности ко мне и охотно бы выгнали меня отсюда навсегда. Я знаю, почему это нужно этим людям. Уже давно им в глазу мешала соринка, потому что я не могу одобрить все, что происходит под их властью, или лучше сказать - не происходит. Многое находится в плохом состоянии! Общественные интересы стоят для некоторых из них на втором плане. Иначе многое повернулось бы к лучшему без значительных затрат и усилий. Но когда граждан города все более угнетают налогами на коммунальное хозяйство, а в ремонтные работы деньги вообще не вкладываются, Бог видит, что я осуждаю этих господ не из гнева или зависти. Так как мои указания и предложения отклонялись несколькими вежливыми словами, а иногда просто движением руки, то я посчитал необходимым срочно предложить правительству провести ревизию городских властей.