Было 12 апреля 1726 года. В это утро колокола пробили годовщину со дня великого пожара, и горожане собрались у памятного костра. Здесь молодой ректор еще раз оживил в памяти большого числа слушателей события той ночи. Затем он указал на то, что глупо надеяться на земное богатство и собирать сокровища, которые разрушают ржавчина, моль и огонь. Действенна только спасительная любовь Бога, которая спасет каждого в отдельности и к тому же предоставит настоящий дом, вечную родину, и он закончил так:
Без Божьей помощи не стоит Пытаться строить новый дом, Если Господь ваш град покинет, То лишь погибель ждет вас в нем.
Как понятны были эти слова!
Да, я счастлива
Гостиные в доме богача, банкира Резеке, сверкали от бесчисленного количества свечей. Зеркала, стекло, отполированное дерево шкафов и витрины отражали теплый свет. Длинный праздничный стол был накрыт со вкусом. Были приглашены друзья и коллеги по работе, чтобы отпраздновать день рождения первого сына в семье.
Все снова подняли бокалы. „Поздравляем! Поздравляем!" - доносилось до родителей со всех сторон. Господин Резеке благодарно склонял голову, и его глаза наполнялись теплом и светом. Как счастлив он был! Ребенка страстно ждали уже несколько лет. Он улыбнулся своей жене. Как она была прекрасна! Нежный овал лица с большими глазами, светлые локоны, к которым так подходило пепельно-голубое шелковое платье...
Тосты гостей доносились до детской, где маленький Ганс Виктор спал в своей колыбели. Рядом с кроваткой сидела повитуха, старая няня. Задумавшись, она смотрела на розовое детское личико. Она сложила руки и тихо сказала:
- Сохрани его, Господи, укажи ему пораньше дорогу в жизни, пусть он доверяет Тебе, пусть будет верен Тебе.
Был уже поздний вечер, когда в детскую вошла мать с несколькими дамами. Ханна откинула шелковый занавес, и дамы, улыбаясь, наклонились к маленькому ребеночку. Каким он уже был большим и сильным! Эти шелковые завитушки! Он выглядел совершенно здоровым и действительно - так похож на мать! Тут малыш проснулся и начал сильно кричать, дамы вернулись обратно...
Ганс Виктор рос сильным ребенком. И, собственно говоря, совершенно излишним было то, что Ханну еще держали в доме, так как у пятилетнего сына уже была воспитательница, француженка Бурже, зачем дальше нужна была повитуха? Фрау Резеке разговаривала с Ханной о том, чтобы вскоре подыскать ей другое место. Но это услышал Ганс Виктор. Он запротестовал, начал кричать, вцепился в Ханну обеими руками и заявил:
- Ханна останется здесь! Ханна останется здесь, здесь навсегда!
И потому, что ребенок так сильно разволновался, повитуху оставили.
По сути дела, так было лучше и для фрау Резеке. Ей приходилось смотреть за большим домашним хозяйством, выполнять много общественных обязанностей, и она могла быть уверенной, что сын находится под внимательным присмотром Ханны. Кроме того, она чувствовала, что ей самой не справиться с темпераментом мальчика. Когда она брала его к себе в комнату, чтобы с ним немного поиграть, он взбирался по дороге на шелковые диваны, прыгал рядом с напольными китайскими вазами, использовал стулья как скаковых лошадей и выравнивал их по линейке, потому что они не хотели стоять на месте. А если мать пыталась запретить ему эту игру, то начинались слезы и раздражение, пока наконец не звали Ханну, которой быстро удавалось отвести мальчика в детскую и успокоить.
В такие моменты француженка Бурже стояла совершенно беспомощная. А если она пыталась при этом вставить хоть слово, то все было еще хуже, так как Ганс Виктор противился изучению французского, и Бурже пришлось говорить по-французски всего лишь однажды. Итак, француженка Бурже в основном сидела в своей комнате, а Ганс Виктор играл с Ханной в детской.
Ханна полностью посвятила себя мальчику. Она его очень любила. Он знал, что ничего не сможет добиться от нее слезами и криками. Он часто сидел рядом с ней и слушал чудесные истории, которые Ханна читала ему из большой, толстой книги. „Еще одну, Ханна, еще одну!" - просил он ее перед сном. Он мог спеть много песен о Господе Иисусе, добром Пастыре, Спасителе грешников и друге детей. И если Ханна молилась вместе с ним, то он часто потом гладил ее по лицу и обещал никогда больше не быть непослушным и своенравным. Он любил играть с другими детьми и дарил им свои любимые игрушки.
„Кто вырастет из мальчика?" - с радостью думала Ханна, когда он был таким добрым и отзывчивым, и с печалью, когда он казался непослушным и упрямым.