- Он знает, что он хочет, у него есть энергия и уверенность в себе, - сказал господин Резеке, улыбаясь, когда однажды увидел проявление его упрямства. Обычно он видел сына очень редко, так как с утра до вечера был загружен работой.
Когда Гансу Виктору исполнилось шестнадцать лет и его домашнее образование создало ему условия для дальнейшего обучения, родители снова пригласили гостей на праздничный ужин. Ганс Виктор занял почетное место. Везде пили за него и желали ему блестящего будущего. Ганс Виктор очень наслаждался этим вечером. Неужели он наконец-то стал мужчиной? Перед ним открывалась жизнь, и он радовался тому, что выходит в большой мир, вперед, наверх, к вершинам счастья.
Даже в своей комнате Ханна слышала множество голосов, смех и шутки, легкий звон бокалов и быстрые шаги официантов, как и шестнадцать лет назад, когда она сидела у колыбели с шелковым занавесом и молилась: „Сохрани его, Господи, укажи ему пораньше дорогу в жизни, пусть будет он верен..." И снова она сложила руки и высказала эту просьбу. Затем подошла к своему шкафу и вынула оттуда книжечку. Она ласково провела рукой по черному переплету, затем села за стол и твердыми буквами вывела на внутренней стороне обложки первый куплет песни, которую часто пела своему подопечному:
И, немного подумав, дописала слова из Библии.
Когда Ганс Виктор поздно вечером пришел в свою комнату, то он был уставшим и возбужденным от множества впечатлений. Тут в дверь тихо постучались, и после его „Войдите!" вошла Ханна. Она посмотрела на него робко, немного смутившись, так как он показался ей таким чужим, таким взрослым и представительным.
- Дорогой юный господин, - начала она, запинаясь, - здесь у меня если бы вы могли принять подарок от старой Ханны...
- Подарок от тебя! - воскликнул Ганс Виктор и протянул к ней обе руки.
- Ханна, я так рад, это приносит мне больше удовольствия, чем все то, что мне сегодня вечером там внизу нагромоздили, и это мне гораздо дороже. Что это?
Ханна молча протянула ему маленькую книгу.
- Новый Завет, - прочитал он, взяв книгу, и, немного подумав, повторил еще раз:
- Ханна, я тебя уверяю, это мне всегда будет очень дорого.
- Дай Бог, молодой господин! Спокойной ночи!
С этим она ушла. Ганс Виктор вскоре после этого заснул крепким сном. Ханна еще долго стояла на коленях у своей кровати и молилась.
„Он знает, чего он хочет," - сказал господин Резеке, полный отцовской гордости. О да, господин Виктор слишком хорошо знал, чего он хочет и чего не хочет, совершенно как и его отец. Если бы господин Резеке раньше догадался об этом, то он не улыбался бы с такой гордостью своенравию своего сына. Но он был подобен тем отцам, которые убеждены: „Мой сын будет думать, как я, и хотеть того, что я хочу - как мой сын и наследник".
Но сын и наследник дома Резеке прежде всего не хотел становиться коммерсантом. Из семестра в семестр мучиться во время длительного курса обучения, после этого из года в год торчать за письменным столом и заниматься бесконечными столбцами цифр - нет, это не соответствовало представлениям Ганса Виктора.
И однажды в кабинете отца, где они говорили о будущем старого семейного предприятия, о необходимых новшествах и перестройках в различных цехах, без которых, при постоянно усиливающейся конкуренции, скоро будет невозможно дальше расширять производство, Ганс Виктор сказал:
- Позволь мне поступить на службу в армию и стать офицером. Я совсем не гожусь для коммерции.
Он улыбнулся своему отцу, так как знал, что придется его переубеждать. Но он не ожидал такого сильного сопротивления. Господин Резеке вскочил с кресла и в резких выражениях высказался о том, что думает об ошибочном намерении сына, об отсутствии у него усердия и об обеспеченной до последнего дня жизни наследника, вступился за старое семейное предприятие и его дальнейшее существование. Ганс Виктор был возмущен. Он упрекнул в корыстолюбии отца, который думает только о своем деле, намеревается делать только свои деньги - упреки, которые глубоко ранили господина Резеке. Когда молодой господин ушел из комнаты, его отец еще долго сидел, погруженный в свои мысли. В последующие дни они избегали друг друга, и над домом висела грозовая туча, пока наконец фрау Резеке не встала на сторону своего сына и не добилась согласия отца.
Уже несколько недель спустя Ганс Виктор надел красный мундир гусаров. Мать с гордостью смотрела на него. Но между отцом и сыном возникла стена. Они избегали друг друга и разговаривали только о самом необходимом. В семье часто царила совершенно невыносимая атмосфера.
Ганс Виктор чувствовал себя уютно лишь в своей комнате, находившейся на верхнем этаже дома, и гак он проводил многие часы под покровительством Ханны. Старая няня становилась ему все ближе. У нее всегда было для него время, и она была здесь только ради него. При ней он мог высказаться и знал, что она попытается его понять. Она не во всем с ним соглашалась и отказывала ему даже во многих его желаниях, но от этого ему не было тяжело, он мог с этим примириться, так как чувствовал, что она поступает совершенно искренне и желает ему добра.