Проходил месяц за месяцем. „Путешествие молодого господина, по-видимому, затягивается, - сказал однажды насмешливо слуга, когда встретил Ханну на лестнице, - если только его путешествие не стало прощанием навсегда". Ханна покачала головой.
- Он возвратится, когда придет время, - ответила она спокойно.
Ее сердце снова успокоилось, ее руки тихо сложились в молитве за Ганса Виктора. Она не знала, где он был - Господь знал об этом. „Господи, сохрани его...“, - продолжала она молиться.
В доме, как и прежде, было оживленно и людно. Но близкие друзья иногда замечали, что веселье было поверхностным, наигранным. Фрау Резеке постарела, это она и сама знала, хотя портниха на примерке нового платья уверяла ее в обратном, и горничная льстила ее красоте. Но каждый взгляд в зеркало давался ей с трудом.
Господин Резеке тоже заметно постарел. После того, как внутри семьи произошла ссора из-за предполагаемой женитьбы, он все больше и больше погружался в свое дело, которое полностью стало для него смыслом жизни. Часто он говорил своему бухгалтеру: „Тот, кто рискует, побеждает!" Да, он много рисковал. Но иногда он качал головой из-за размеров суммы, которая была истрачена.
„Это может произойти по-другому", - предупреждал его опытный банковский клерк. И это произошло иначе. Фрау Резеке ничего не заметила. Удивленно, неприятно обеспокоенная, смотрела она на мужа, когда он с нервным беспокойством начинал говорить об ограничениях и экономии. Она не видела, что ее муж поседел, не догадывалась, что он целыми ночами мерил шагами комнату, и не замечала нервную дрожь его рук.
Прислуга шепталась сначала тихо, а затем все громче. Это не доходило до ушей господина и фрау Резеке, но это слышала Ханна. „Я должна молиться еще усерднее", - решила она про себя. Она чувствовала, что все ближе и ближе надвигалась угрожающая тень. „Чем это закончится?" - беспомощно спрашивала она себя и вставала на колени: „Сохрани его, Господи - у Тебя нет недостатка в средствах!"
После разрыва с родителями Ганс Виктор уехал в Бремен и нанялся на корабль, плывущий в Америку. После этого командир предоставил ему длительный отпуск, а затем наверняка уже будет готов ответ на его прошение об отставке. „Что будет дальше? - снова и снова спрашивал себя молодой человек. -Зачем еще нужна моя жизнь? Для чего я на этом свете? Мое счастье разрушено моими собственными родителями. Они пожнут то, что посеяли! Не было бы лучше положить всему конец...?"
Все сильнее привязывалась к нему мысль - добровольно уйти из жизни. Разве смерть не была единственным и лучшим решением его проблем?
Пока огромный пароход медленно отходил от пристани, Ганс Виктор смотрел на множество людей, которые стояли на берегу и махали руками - ему это не предназначалось, ни один из прощальных взмахов. „До свидания!" - прощался бледный молодой человек, который стоял рядом с ним у поручней. „Прощайте навсегда!" - с горечью прошептал про себя Ганс Виктор. Он резко развернулся, пошел на другую сторону палубы и долго смотрел на море, пока огненный шар солнца не закатился и в темной воде на волнах не образовалась светящаяся золотая дорога.
Ганс Виктор тихо зашел в темноту каюты. Его сердце было полно грусти и горечи. Он снова наклонился над поручнями. Если он наклонится вперед еще немного, то упадет...
- О мама, посмотри, как золото! - раздался детский голосок недалеко за его спиной, - так выглядят дороги на небе, не правда ли, мама? Там весь город из золота. Как, должно быть, там прекрасно!
Ганс Виктор не смог разобрать ответ матери, так как женщина уже прошла дальше. Но он неожиданно вспомнил куплет песни, которую часто пел вместе с Ханной.
Тогда он спросил Ханну: „Ханна, когда это будет, что мы поедем в золотой город? Там наверняка очень красиво. А здесь так часто бывает скучно, разве мы нескоро туда отправимся?"
Ханна улыбнулась ему:
„Скоро, - ответила она, - скоро, Ганс Виктор! Но Бог хотел бы, чтобы мы еще кое-чему научились, чтобы мы были готовы, когда Он нас позовет".
Как отчетливо он вспомнил этот ответ! Он все еще помнил чувство неловкости, которое его тогда охватило. „Ты же знаешь, Ханна, что я не люблю учиться. Неужели все время нужно только учиться?"
Когда он вспомнил свои собственные слова, то лицо его осветила улыбка, горестная улыбка. Что он выучил с тех пор? Он печально смотрел на воду. Золотое мерцание вечера исчезло, над морем стелился влажный туман. „Сказка для детей", -неожиданно подумал он. Но только ли детскими сказками были рассказы Ханны?