- О да, я доверяю, очень доверяю! - старательно закивал мальчик.
- Ну, тогда садись сюда и начни рассказывать. Кто тебя сюда привез и сколько ты уже здесь?
- Я приехал вместе с моим отцом. Сколько я здесь? Две зимы. Сначала было очень холодно и было много снега. Потом стало тепло и повсюду цветы, и так красиво, как в моей прекрасной Италии. Потом снова приходит снег, потом снова красивые цветы, и поют маленькие птицы, а теперь снова снег и очень холодно.
- Итак, ты в нашей стране уже два года. И тебя привез твой отец? Он тоже был уличным музыкантом, как и ты?
- Нет, синьор. Мама умерла, тогда отец сказал: „Уедем, Джузеппе, я не могу здесь больше оставаться без любимой мамы", - и мы едем на корабле в Венецию и плывем в Триест. А потом умирает отец, когда мы приезжаем в Триест, и Мартино Казола говорит: „Я хочу заботиться о Джузеппе". И он такой ласковый, и я еду с ним и прихожу в Грац. Потом Мартино посылает меня на улицу с моей скрипкой, и если я получаю много денег, он доволен, а если не получаю много денег, он меня бить. О, он бьет меня сильно, так сильно, что я убегаю в другой дом. Потом он меня находить и меня бить еще много, много больше, пока я лежать на полу и больше по могу идти от боли. Потом я снова убегаю, но он меня снова находить. О, он такой хитрый! И он меня бить очень, очень сильно и меня запирать в маленькую комнату и мне почти ничего не давать есть и говорить: „Теперь иди со скрипкой и много денег приносить!". Люди давать мне много денег, потому что я такой бледный, и я вечером много денег приносить домой, но Мартино кричать: „Это недостаточно денег!" и бить меня очень сильно по моей голове, а потом говорить: „Иди спать!" Потом я лежать в кровати и плакать. Потом Казола брать бутылку и пить, много пить и засыпать. Я совсем тихо встать, все деньги брать из его кармана и бежать, бежать, пока я не прихожу к большому вагону железной дороги, и я бегу с моей скрипкой в вагон, в нем никого нет, и я залезаю под скамейку. А потом два синьора приходят и сидят там, и никто меня не видит. И потом я чувствую так странно в моей голове. Сначала много шума, и очень сильно болит, как если бы моя голова испортилась. И потом мне так холодно и больше ничего не чувствую. Когда я просыпаюсь, все тихо и никого больше нет. Потом я тихо вылезаю, и вагоны все в большом доме, и я бежать и искать и никого не находить, до двери. Там кричит человек: „Эй!" И я говорить: „Эй!" А он говорить: „Что ты здесь делаешь?" А я говорить: „Я ищу мой отец!" И он смеяться и говорить: „Все люди ушли давно, давно ушли!" И я говорить: „Ладно, я его найду". Потом я выхожу и спрашиваю мальчик: „Как называется этот город?" И он говорить: „Вена", - так я приехал, господин Галлер.
- И где ты теперь живешь?
- Винкельштрассе, у Мии и Петера.
- Кто такие Мия и Петер?
- Не знаю, господин Галлер. Однажды никто не хочет давать Джузеппе деньги, и я очень голоден и устал, и я ложусь на двор и думать: „Я теперь умирать, как мой отец и мать“. Потом немного позже я слышать голос, который говорить: „Маленький мальчик не должен здесь лежать, пойдем". Потом я пытался и хочу повернуть голову и открыть глаза, но я слишком устал и не могу двигаться. Еще минута и я чувствовать что-то в мой рот и как я открывать глаза, я лежать в кровать, и Мия дает мне теплый суп и говорит: „Ешь, ешь, маленький мальчик!" И я ем, и все хорошо. И потом я спать, и когда я просыпаюсь, там Петер, и он говорит: „Эй! Маленький скри... скри-пец - как же это называется?"
Джузеппе посмотрел на господина Галлера, прося о помощи.
- Скрипач, - подсказывает молодой человек, улыбаясь.
- О, да, точно. Я не могу говорит такой длинный слово. И Петер так говорить, и я смеяться, и потом плакать, и потом снова смеяться. И Мия приходит и прижимает меня и говорит: „Бедный маленький мальчик!" - И теперь Мия - самая прелестная в мире.
- Мария и Петер тоже итальянцы? - спросил господин.
- Нет, синьор, но они любят маленького итальянца. Они очень хорошо говорить по-немецки. Отец знал немецкий, и я учиться немного от него, и мой Мия меня учить много, много слова. Когда я приехал, я говорю очень, очень мало, но теперь я говорю очень хорошо, как немецкий мальчик.
- Сколько тебе лет? - Джузеппе покачал головой. - Девять, десять, одиннадцать - не знаю. А Петер, он старше тебя?
- Да, синьор, Петер говорит, ему пятнадцать лет, а Мия еще на год старше, чем Петер, и я меньше, чем Петер.
- Как ты отнесешься к тому, что бы я как-нибудь навестил тебя и твоих друзей?
- Да, о да, синьор! - радостно воскликнул мальчик. - Прямо сегодня?
- Сегодня на это у меня нет времени; но назови мне улицу и номер дома, тогда я зайду как-нибудь в недалеком будущем.