И в самом деле, день был прекрасный, как если бы в ноябрьскую мглу ненадолго вернулась весна. Солнце посылало свои теплые лучи в комнату на чердаке, и от этого она выглядела светлой и приветливой. Когда Петер проснулся, он уже не чувствовал себя таким усталым и разбитым, как за день до этого. Но встать он еще не смог. Джузеппе, взволнованный, носился по комнате, он был очень рад, что Мария захотела пойти вместе с ним в воскресную школу. Жаль только, что Петер был еще слишком слаб, чтобы тоже пойти. „Во всяком случае, - очень довольная, думала Мария, - он уже выглядит намного лучше, чем сегодня утром. Он уже не такой бледный, и щеки у него покраснели. Завтра он уже точно выздоровеет!" Откуда она могла знать, что этот румянец был следствием изнурительной лихорадки?
- Ну, пойдем же, Петер, - обратилась она к нему еще раз, когда пришло время выходить из дома. - Я унесу Бэзль вниз к фрау Лоренц, а потом мы все втроем пойдем. Ну, соберись же немного с силами, Петер! Зепперль и я поддержим тебя!
- Нет, - вяло ответил Петер, - я не могу. Я бы хотел полежать здесь. Идите же, идите оба, но не уносите Бэзль. Положите ее здесь, рядом со мной!
- Ты хочешь присмотреть за ней? - удивленно спросила Мария.
- Да. Это не составит мне никакого труда, и я с удовольствием присмотрю за ней.
Тогда Мария положила ребенка сбоку от Петера, попрощалась с ним и спустилась вместе с Джузеппе по лестнице. Фрау Лоренц одолжила ей шляпу и шаль, которая немного прикрыла ее поношенное платье, и они вышли на улицу.
Петер лег на бок, чтобы поиграть с Бэзль. Она ухватила его за нос и громко смеялась, пока он с ней разговаривал. Он повторял снова и снова: „Дорогая крошка, как я люблю тебя!" Так они некоторое время забавлялись, пока Бэзль не устала. Она уткнулась розовым личиком в руки Петера и заснула. Петер не двигался, чтобы не разбудить ребенка. Он смотрел на нее и бормотал: „Дорогая крошка, ты слишком хороша для нас“. И пока он осторожно и ласково гладил ее, он был очень, очень счастлив.
Через два часа он услышал на лестнице голос Марии.
- Вы уже вернулись? - спросил он, когда она вошла в комнату вместе с Джузеппе.
- Да. О Петер, если бы ты знал, как там было здорово! В следующее воскресенье ты должен с нами пойти непременно. Мы пели чудесные песни. А потом разные дамы и господа говорили с нами и рассказывали нам прекрасные истории. И там было много детей; некоторые, наверное, были из богатых домов, другие же, вероятно, беднее нас, так как они выглядели совсем оборванными. Одна из дам дала мне эту маленькую книжечку с картинками. Она называется „Солнечный луч“. Посмотри, какая красивая! В следующее воскресенье я должна вернуть ее даме и тогда получу другую, и каждое воскресенье буду менять. У Зепперля тоже есть книга. А что моя душечка делала все это время? Она была послушной? Вот бы не подумала, что она спит! О, да она уже просыпается. Бэзль, мое сокровище, мое золотце, а вот и я, посмотри же! Когда ты вырастешь, ты тоже пойдешь в воскресную школу! Посмотри, Петер, как она смеется, как она меня любит! Идем, мой ангелочек, иди к Марии! - С этими словами она взяла ребенка на руки и покрыла ее лицо нежными поцелуями.
Петер смотрел на нее. Его снова охватила слабость, и он закрыл глаза. Но Мария этого не заметила. Когда Петер снова открыл глаза, Джузеппе все еще неподвижно стоял у двери.
- Странно, - удивился Петер, - ты ничего не говоришь, тебе не понравилось в воскресной школе?
- О, нет, очень, - ответил серьезно Джузеппе. -Петер, один человек умер за меня.
- Что ты говоришь? - спросил, не понимая Петер.
- Один человек - его зовут Иисус - пожертвовал свою жизнь за меня, Петер. Господин Айхман так сказать. И этот человек меня любит. Он любил меня всегда и теперь тоже.
Петер не знал, как объяснить торжественную серьезность в глазах Джузеппе.
- Человек за тебя умер? И он тебя всегда любил -и теперь еще любит? Что ты там такое говоришь, Зепперль?
- Господин Айхман так говорить, - ответил Джузеппе. - Я сделал много, много злого. И Бог, Петер, там, наверху, великий Бог, - он указал наверх, на небо, - великая Бог очень злой на Джузеппе, и Он говорить: „Джузеппе должен иметь наказание". Но великая Бог - это и любовь. И Господь Иисус, Его Сын, тоже любовь. Он говорит: „Это мой любимая Джузеппе, не иметь наказание, я иметь наказание вместо него; и я очистить его сердце". Люди убить Господа Иисуса, и Он идти на небо, и... Но я не могу хорошо говорить, Петер, господин Айхман сможет тебе сказать намного лучше. Но я знаю твердо, что великая Бог любит меня. Я Его просить, чтобы Он убрал грехи, и Он это сделал. И я хочу стать хорошей мальчиком и больше никогда не лгать и не воровать - и больше не брать хлеб с тележки, когда булочник не смотрит. Гос-подь Иисус говорить: „Нет, Джузеппе, нельзя воровать". Он умер за меня, я Его люблю.