- Зепперль, как люди в больнице относились к нему? Хорошо ли они его лечили и внимательно ли ухаживали за ним? Они были добры к нему? Он говорил с тобой, перед тем... Расскажи мне все!
- Он еще много говорить со мной, - сказал Джузеппе. - Там есть две очень добрые женщины, очень приветливые женщины, которые очень хорошо заботятся о Петер.
- И меня не было с ним в его последний час! Я не простилась с ним! Петер очень боялся?
- Нет, Мия, о нет, он совсем не бояться. Я не знаю, видеть ли он Господа Иисуса, но он говорить: „Я знаю, Он совсем близко." И потом он так радостно выглядеть! Очень, очень радостно!
Это удивило Марию, она не могла понять того, что он сказал. Она задумчиво смотрела на него. Наконец, Мария спросила:
- Кто были эти женщины, Зепперль? Сиделки?
- Одна - сиделка. Другая... - он вдруг замолчал и в таком смущении посмотрел на Марию, что это сразу бросилось ей в глаза.
- Да что там у тебя такое? Ты не хочешь сказать мне правду? Что ты скрываешь от меня? Эта женщина была жестока с Петером?
Собственно говоря, он намеревался рассказать о происшедшем в больнице лишь на следующий день. Но он выдал сам себя.
- Говори же, наконец, Зепперль! - продолжала она настаивать, так как он все еще колебался. - Я хочу все знать! Разве я тебе не говорила всегда, что у этих людей в больнице нет сердца? Они плохо обращались с Петером, не так ли?
- Нет, Мия, они очень добрые к Петеру. Но... о, Мия, я должен сказать тебе о большом горе. Я хотел ждать до другой день, но теперь я должен сказать. Мия, та женщина... та женщина в больнице - мать Бэзль.
Мария испуганно посмотрела на него. Затем она подняла ребенка на руки и прижала его к груди.
- Ты лжешь! - закричала она на него в ярости. -Да как ты можешь утверждать, что эта женщина -мать Бэзль?
Сначала Джузеппе даже не осмелился ничего возразить. Но затем он робко произнес:
- Мия, я не лгать. Женщина рассказала мне всю историю. Она была очень больна, и другая женщина заботилась о маленькая ребенок. И другая женщина принесла ребенка на двор на солнце - ребенок был болен - и женщина идти еще раз в дом и должна там еще работать, и когда женщина возвращается во двор, ребенок там нет, совсем нет.
- Но это же вовсе не доказывает, что то был наш ребенок, что это моя Бэзль, - горячо возразила Мария.
- Нет, точно, Мия. История точно такая, как ты рассказать, когда ты находить маленькая ребенок. О, бедная мать так плакать!
- Ты что-нибудь сказал о Бэзль? - с нетерпением спросила Мария.
- Нет. Я так печален, я ничего не мог говорить, сначала я рассказать все тебе. Но завтра мы идти в больницу, ты и я, и Бэзль, и спросить бедную мать, не ее ли эта маленькая ребенок.
- Ты не в своем уме! Об этом не может быть и речи! Никогда! И только осмелься еще раз заговорить об этом, тогда... тогда ты будешь негодяем! Подлый мошенник! После всего, что я для тебя сделала, ты хочешь украсть у меня моего ребенка! Что ты на меня так тупо уставился?.. - Мария расплакалась и еще крепче прижала к себе Бэзль.
Джузеппе бессознательно провел рукой по своему лицу. О том, что Мария разгневается, он догадывался. Но что она будет так ругать его - на это он не рассчитывал. Она его ненавидела! И только ребенок имел для нее значение!
Мария встала и в сильном волнении стала ходить по комнате. Она напряженно обдумывала создавшееся положение. Наконец, она остановилась рядом с Джузеппе и холодно спросила его:
- Получается, эта незнакомая женщина для тебя важнее, чем я! Я тебя подобрала, кормила, дала тебе приют... и ведь я люблю тебя...
Измученный всем происходящим, мальчик посмотрел на нее и сказал:
- Ах, Мия, мне так жаль, если ты должна отдать Бэзль; но ты же не ее мать, и фрау Шмидт так сильно плакать!
- Кто поручится, что она и в самом деле ее мать, а?
- Если нет, тогда мы оставим Бэзль! - воскликнул он. - Мы хотим показать маленькая ребенок женщине. Если она говорить: „Нет, это не моя“, - тогда он навсегда принадлежит Мие. Идем, Мия, идем к господину Айхману. Господин Галлер дать мне сегодня утром письмо и сказать мне: „Отнеси его, когда ты пойдешь в больницу." Но я забыл это письмо, когда я видеть Петер. Оставь Бэзль у фрау Лоренц, и идем к господину Айхману, и мы ему все расскажем, и он говорить, что нам делать. Идем, Мия!
- Нет! - ответила она. - Не хватало еще, чтобы этот Айхман вмешивался в наши дела! Посмей только хоть слово кому-нибудь сказать об этом! Я выброшу тебя за дверь, уж будь уверен! Ребенок мой, и я никогда не отдам его, понятно?! Никогда, слышишь? И даже если эта женщина в больнице и в самом деле его мать - мне это все равно! Теперь у меня больше прав на ребенка, чем у нее! Если бы я не подобрала его и не принесла домой, его бы наверняка уже не было в живых, он почти замерз.