- Ты не чист на руку, ты что-то украл?
- Нет, - решительно ответил Джузеппе. - Я обещал, что я никогда не украду ни одной вещи.
- Так что же ты такое натворил, если так боишься?
- Совсем ничего, господин Галлер. - Когда он сказал это, в нем уже не было и следа неуверенности.
- Значит, тебя преследует искушение сделать что-то злое, и грех уже подкрался к самому твоему сердцу, и ты боишься, что поддашься этому искушению, - заметил господин Айхман.
Джузеппе удивленно посмотрел на него. Он умел читать мысли? Наконец, стесняясь, мальчик спросил:
- Если есть человек, которого сильно любят, который такой добрый, как ни один человек в мире, и который делать зло, - надо сказать об этом? Не забудьте, - добавил он, пока оба медлили с ответом, -этот человек очень, очень добрый, и его любят, очень много.
Галлер и Айхман в недоумении посмотрели друг на друга. Наконец, Айхман ответил:
- Здесь почти невозможно дать верный совет, мы ведь совсем не знаем, в чем там дело и о какой несправедливости идет речь. А разве ты не смог заставить виновного признаться в содеянном и самому уладить все дело?
- Нет, господин Айхман. Я сделал все, что возможно. Я так часто говорить: „Пожалуйста! Пожалуйста!" Но все напрасно.
- Обидел ли кого-нибудь его злой поступок, причинил ли кому-нибудь вред? Он сам вынес себе приговор - если бы ты, например, украл у другого мальчика куртку и я бы это знал - разве было бы правильно оставить тебе эту куртку потому, что я знаю и люблю тебя?
- Вы так думаете? - робко спросил Джузеппе.
- Сначала я попросил бы тебя вернуть куртку. Но если бы ты отказался это сделать, тогда... тогда мне пришлось бы рассказать об этом.
- Но Мия украсть намного больше, чем куртку, -ответил Джузеппе. - Если она попасть в тюрьму, что мне делать?
Он вдруг замолчал и с ужасом посмотрел на обоих мужчин. Вот он и выдал себя! Смутившись, он сказал:
- Мне стыдно, что я делать, как маленькая ребенок. Я выдал, это Мия. Я не хотел говорить, но сказал. Что же мне теперь делать, что же делать? Я не отдам Мия в тюрьму!
- Что тебе посоветовать... - с задумчивым видом сказал Айхман.
- Когда ты вернешься домой, поговори с Марией еще раз. Попытайся убедить ее, чтобы она созналась. Если она будет упорствовать, тогда скажи ей, что рассказать все другим - ее обязанность. Ты также можешь сказать ей, что, насколько это будет возможно, мы вступимся за нее, чтобы она избежала наказания. Мы также попытаемся найти ей место, где бы она смогла честно зарабатывать себе на хлеб. Если же она не захочет слушать и не отдаст то, что она, по-видимому, украла, тогда тебе остается лишь одно: открыть всю правду! По тому немногому, что ты нам здесь сегодня поведал, речь, кажется, идет не о пустяке. То, что от тебя потребуется, совсем не легкое дело. Но, Джузеппе, мы должны делать то, что считаем правильным. Нам нельзя сбиваться с правильного пути. Остальное мы спокойно можем предоставить нашему Повелителю. Иногда будущее бывает темно, и тогда мы спрашиваем себя, как и когда рассеются грозовые облака. Но наш Учитель выше облаков, они послушны Его голосу, и Он в состоянии спасти нас от любой опасности.
- Так же, как Господь Иисус приводить господина Галлера в переулок, когда меня схватить Казола, -добавил Джузеппе и улыбнулся. - Да, я сразу идти к Мие и просить ее сегодня вечером и завтра утром. Бедная Мия! Она очень много плакать. Я тоже плакать, когда я думать о ее горе; но на обратном пути я просить Господа Иисуса, чтобы Он помог Мие!..
- Фердинанд, - сказал господин Галлер, когда Джузеппе ушел, - ты говоришь с этим ребенком так, словно перед тобой взрослый христианин, как будто этот мальчик сведущ в вопросах веры. Ты и в самом деле веришь в то, что один час в то воскресенье и твой разговор вчера вечером уже сделали из маленького бродяги святого?
- „Святого"? Ты, вероятно, хочешь сказать, любит ли он своего Повелителя и верит ли в Него!?
- Да, приблизительно так, - согласился Галлер. -Разве может твое наставление так быстро пустить корни, словно это было мгновенное обращение? Ты действительно веришь в подобные вещи?
- Разумеется, я верю в это. Я хочу рассказать тебе историю, которую недавно поведал мне один мой знакомый. Он подобрал на улице маленького нищего мальчика, накормил его, одел и предоставил работу - и дал почувствовать свою любовь. Как заверил меня сам знакомый, мальчик теперь вовсю старается угодить ему. Он даже разбил свою скрипку и этим самым сжег за собой все мосты. Послушай, Генрих, почему же мне не верить в то, что этот мальчик отнесся к своему Спасителю и Господу с таким же доверием и любовью?