Вскоре после этого королевский лагерь был разобран. Карл возвращался со своими придворными назад в Гаагу. Заложники также сопровождали его. Теперь Гела ближе познакомилась с придворной жизнью, и ее простой, непосредственный ум был поражен всей тщеславной роскошью, царившей вокруг нее. Ее спутники и спутницы не долго оставались вместе. Они были доверены различным франконским дворянам для опеки и присмотра. По желанию Гелы ей позволили остаться у фрау Вальбург и Ноткера, которые теперь занимали при королевском дворе выгодное положение. Саксонский мальчик Гундольф по непосредственному указанию короля тоже был оставлен при дворе.
Они часто встречались с Гелой, беседовали о родине и о Рутберте, которого Гундольф тоже знал. Гундольф полагал, что они, возможно, скоро вернутся домой, так как он знал, что герцог Виттеркинд вновь хочет вести людей своего народа на борьбу против франконцев, и, без всяких сомнений, пути к их освобождению будут найдены. Их не оставят в руках врагов.
Кроме него, Гела нашла еще одного друга. Это был Бальдвиг, сын умершего священника. Этот священник был братом Ноткера. После его смерти его жена совершала службу одна с помощью мальчика. Бальдвиг был самым прилежным и способным учеником в школе, которую Карл Великий организовал при своем дворе и в которой учились как дети прислуги, так и дети высокопоставленных чиновников и графов. Учитель Алкуин все время хвалил Бальдвига. Из-за этого он стал предметом насмешек и зависти своих одноклассников. У Бальдвига было красивое и располагающее к себе лицо, умные, приветливые I лаза. Однако тело его было уродливо и искалечено. Плохое отношение к нему его товарищей по школе сделало его робким и тихим. У него не было друзей. Они часто встречались с Гелой в доме у его дяди Ноткера. Он рассказывал ей о школе, и для Гелы не было ничего желаннее, чем научиться читать и писать. Он помогал ей в этом, и, таким образом, они стали хорошими друзьями и во всем доверяли друг другу. Гела никогда не смеялась и не дразнилась, как другие, над его неловкими движениями, когда слабые ноги не могли легко нести тело. Гела часами сидела около него, рассказывая о своей родине, о матери, о своем народе. Он завороженно слушал и нередко восклицал, сверкая глазами:
- О, Гела, если бы я был старше и сильнее, я отправился бы к людям твоего народа и разъяснил им, как велик и могуществен Спаситель, в Которого они не хотят верить. Они противятся Ему, потому что считают, что Он, якобы, несет их стране смерть и опустошение с помощью армии нашего короля. А я бы рассказал им, как добр и предан Он, и как Он любит бедных, убогих и презираемых! Он возлюбил также и меня - я знаю и чувствую это - тогда как люди презирают меня и насмехаются надо мной.
Однажды Бальдвиг вернулся домой, из школы необычайно радостный. Сам король Карл явился туда, чтобы устроить экзамен. Там присутствовали все те ленивые и высокомерные дети, которые считали, что благодаря своему богатству и знатности, им нет нужды ни учиться, ни работать, и которые показали себя невеждами, с грехом пополам ответив на вопросы, и не решив ни одной задачи. Король очень хвалил Бальдвига и еще нескольких учеников, наградил их хорошими подарками, а ленивых и вялых строго осудил. Особенно повелителю понравился своими ответами и результатами Бальдвиг, и по окончании своего визита в школу он обещал назначить его на очень хорошее место при своем дворе.
- И теперь ты, конечно, не сможешь отправиться к моему народу и нести ему святое Божие Слово? -разочарованно спросила Гела. Бальдвиг некоторое время задумчиво смотрел в пол. Наконец, он решительно ответил:
- Нет, Гела, всю мою жизнь - еще больше, чем королю Карлу, я хотел бы служить Спасителю, Который так верен и так добр ко мне!
Было прекрасное солнечное осеннее утро. При королевском дворе было необычайно тихо. Король Карл на несколько дней отправился на охоту в Арденнские горы. Почти все рыцари и придворные сопровождали его.
В Геле давно зрело желание поближе рассмотреть церковный алтарь, который обычно она могла видеть только издалека. Там был изображен всеблагой Спаситель, Которого Бальдвиг любил так сильно, о Котором он часто рассказывал ей как о своем единственном друге и Которому все больше отдавалось ее сердце, по-детски преданное своей вере. Когда-то о Нем рассказывала мать, и она сама молилась Ему, исполненная веры, зная, однако, о Его странствии на земле, Его святом слове, Его победной власти над смертью и о Его воскресении лишь самую малость -только то, что могла вспомнить из разговоров с рано умершей матерью. В разговоре с ней Бальдвиг часто рисовал образ Спасителя, исполненного жизни и душевного сияния. Она охотно приходила на богослужения франконцев, но всегда стояла там молча и робко в самом углу церкви, рядом с дверью, потому что жена Ноткера, с которой она приходила в церковь, не очень охотно отпускала ее вперед.