- Я прощаю тебе, как Гела простила мне! - отве-тил тот. - Этого хочет наш Учитель!
- Ты тоже христианин? - удивленно спросил Рутберт.
- Да, - просто ответил Гульбранд, а Гундольф добавил:
- И мы можем тебе сказать: „Любовь Христова победила нас“!
На какой-то миг Рутберт тихо опустил голову. В его сердце звучали песни, которые, казалось, взывали к нему:
„Придите ко Мне, все уставшие и измученные, и Я дам вам отдых. Возьмите на себя Мое бремя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен, и вы найдете покой для душ ваших..."
Туманным и мрачным был поздний осенний вечер. Вздыхая, бушевал ветер вокруг дома Гульбранда. Там, внутри, молча сидели его обитатели при мерцающем красном свете смоляной лучины. У самого очага на широкой скамье в углу отдыхал, поглаживая лохматую шкуру дворовой собаки, дремавшей у его ног, старый слуга. Одна служанка шила. Была занята и фрау Анга. Она сидела перед высокой прялкой, на которую был намотан лен. Однако нити выскальзывали у нее из рук, а веретено ложилось на колени. Обычно занятая делом, женщина задумчиво и отрешенно смотрела прямо перед собой, время от времени глубоко вздыхая. Рядом, прильнув к ней, стояла Гильтруда; она смотрела на мать, и на ее глаза наворачивались слезы.
- О, мама, я не могу слушать, как за окном стонет и бушует ветер, я все время думаю об отце.
Фрау Анга повернулась к старому слуге:
- Ты, Вульф, был сегодня у Гербольда, свободного крестьянина, не принес ли ты от него каких-нибудь свежих новостей?
Старик печально поднял глаза.
- Ничего нового, фрау Анга, я уже все рассказал тебе. О тех, кто попал в руки врагов, он ничего не знает. Лишь одну новость, которую рассказал ему некий человек из Везергау, он мне поведал; однако я не могу поверить в это. Все это слишком похоже на сказку. Герцог Виттеркинд, якобы, тайком проник во франконский лагерь и был в гостях у короля Карла. Там он встретил и нашего хозяина. Оба они преклонили гбловы перед франконским Богом и молились в Его храме. А вчера герцог будто бы возвратился к своим людям, и они решили сложить оружие и больше никогда не сражаться против короля Карла. Но...
Его речь была прервана громким лаем собаки на улице. Во дворе послышался стук лошадиных копыт. Все испуганно вскочили.
- Это франконцы! Они пришли погубить нас! -вскричала фрау Анга и закрыла собой дочь. Громкий стук заставил старика слугу открыть дверь.
Растерявшиеся, будто окованные дурным сном, женщины в оцепенении глядели на входящих. Действительно ли это Гульбранд, муж и отец? Неужели это он, ярко освещенный светом лучины, покоящейся в руке Гелы, стоял в дверном проеме? Да, это был он; и тут же отец, мать и дочь бросились в объятия друг другу.
Гела стояла в стороне. Тут Гульбранд взял ее за руку и подвел к фрау Анге и Гильтруде.
- Вот кого вы должны благодарить за то, что мы смогли увидеться вновь, - взволнованно сказал он.
Фрау Анга побледнела и закрыла лицо руками. Гильтруда же сжимала руки своей подруги и просила, рыдая:
- О, Гела, Гела, сможешь ли ты простить нам то, что мы тебе сделали?
Та обняла ее обеими руками и поцеловала в щеку. Затем она прикоснулась также к руке фрау Анги и сердечно спросила:
- А ты не хочешь снова пустить меня в свой дом, как когда-то, и приютить сироту?
Тут фрау Анга ласково наклонилась к ней и молча долго обнимала.
Герцог Виттеркинд и его друзья заключили с королем мир. Примкнув к христианству, они позволили окрестить себя в Аттиньи. Король Карл отдал в пользование храброму саксонскому герою землю Эмгрен, и еще долго Виттеркинд был герцогом Любека, правя осмотрительно и справедливо. После того, как он стал христианином, он поменял на своем гербе черную лошадь на белую.
Пути Господни
Во времена преследования гугенотов во Франции, в небольшом городке Ардеш, что лежит в расселинах гор недалеко от Пон-д’Эспри, там, где, кипя пеною, Ардеш впадает в Рону, находилась маленькая протестантская община, численностью человек в семьдесят. До сего времени простые сельские жители вели тихую и мирную жизнь. По крайней мере, какие-либо серьезные преследования не коснулись их; их жизнь и свобода пока не подвергались опасности. Главой и предводителем маленькой общины был Якоб Ормонд, почтенный человек и преданный последователь своего Господа, который старался верно исполнять наставление апостола: „Итак, доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере."
Однажды дорога привела его в уединенное горное местечко. Его позвали к пострадавшему в лесу дровосеку, чьи часы на земле были уже сочтены. Спустя немного времени больной мирно почил. На обратном пути, чтобы выиграть время, Ормонд выбрал самую короткую дорогу через горные расщелины, проходившую через островерхие скалы и дикие ущелья, которыми так богаты Севанны.