- Не двигайся и не прикасайся к ней, - угрожающе приказал он.
- Что, сопливый саксонец? Ты хочешь потягаться в силах с франконским воином? - гневно воскликнул тот и хотел одним ударом выбить оружие из рук мальчика. Но тут его схватил за рукав второй мужчина.
- Идем отсюда! Разве я не говорил тебе, что она -ведьма? Посмотри на ее товарища, это же оборотень! - Он указал на огромную, лохматую, похожую на волка собаку, которая скалила зубы и, ощетинившись, присела, чтобы в следующее мгновение прыгнуть. Однако первый не позволил себя запугать; он хотел показать свое хладнокровие - ударил Рутберта в бок, когда мальчик занес над ним оружие, и тоже схватился за меч. От шума девочка проснулась. Она поняла, какая опасность угрожает Рутберту, и громко закричала:
- Не делай моему брату ничего плохого! Господь небес, защити Рутберта!
Франконец изумился, опустил уже обнаженный меч и отступил.
- Разве вы христианские дети, а не язычники? -спросил он удивленно. - Имя Бога, к которому ты взываешь, удерживает мой меч!
В то же мгновение из-за лесного холма показалась группа вооруженных людей во главе со всадником, на котором был шлем с изображением орла. Как только франконцы заметили всадников, они тотчас же бросились бежать.
- Это саксонцы! Это сын Виттеркинда! - крикнул один из них, и оба бросились вниз с холма.
Некоторые из саксонских воинов преследовали беглецов, тогда как их предводитель обратился к детям.
- Ты храбрый и мужественный мальчик, сын мой, -похвалил он Рутберта, дружески кивая ему. - Я еще вон оттуда увидел, как ты оборонялся от франконцев. Ведь ты хотел защитить свою сестру?
Покраснев от этой похвалы, мальчик посмотрел на человека, чье имя он часто слышал от своего отца. Это был доблестный дворянин, герцог, стоявший во главе саксонцев в их отчаянной борьбе против ненавистного, навязываемого им железным кулаком Карла Великого, господства франков. Король Карл хотел сделать саксонцев христианами. Того, что могло быть заложено в сердца одной лишь Божественной силой Евангелия, он намеревался добиться насилием, огнем и мечом. Ничего удивительного, что семя, посеянное таким образом, не принесло плодов веры и любви!
Виттеркинд был сильным, коренастым мужчиной. Густые белокурые волосы выбивались из-под шлема с изображением орла, а черты лица были благородными и твердыми. Обычно им было свойственно упрямое выражение, но теперь, когда он говорил с мальчиком, на его устах играла добрая улыбка.
- Как вы попали сюда? Вероятно, где-то неподалеку находится дом вашего отца? - спросил он затем.
- У нас нет больше отца и нет дома, - горько ответил Рутберт. - Франконцы сожгли наше жилище и убили нашего отца.
- О, - встрепенулся Виттеркинд, - мы отомстим им за твоего отца.
- И я думаю лишь об этом! - коротко заметил Рутберт, и его рука крепко сжала сломанный меч, висевший на боку.
- Смотрю я на тебя, мальчик, и вижу, что слово свое ты сдержишь! Скажи мне, кто был твой отец? Как его звали?
- Хартбольд его имя! Поместье наше лежало там, внизу, в долине.
- Хартбольд? О, так я знал его! Я встречал его у Волькстинга, на обеде. Это был боевой мужественный человек, и сердце его билось за богов своего народа, хотя он и позволил вылить на свою голову крещеную воду франконского Бога.
Появление воинов, преследовавших двух франконцев, прервало его речь. Они тащили за собой одного обезоруженного противника. Это был тот самый человек, который совсем недавно стоял напротив Рутберта и который, услышав молитву Гелы, отступил от него. Его седая голова была непокрыта, а выражение лица показывало неустрашимое спокойствие.
- Мы одолели его в сражении. Он оборонялся, как раненый стрелой медведь. Другой оказался трусом, мы настигли его, когда он попытался бежать, и теперь он лежит там, внизу, на теплице, - доложили воины.
Виттеркинд угрюмо посмотрел на пленника.
- Ты тоже один из тех, кто сжег и опустошил поместье там, в долине?
- Меня не было с ними, но вчера вечером я сражался против ваших людей там, напротив, у подножия горы. Я принадлежу к войску короля Карла.
- А догадываешься ли ты о своей участи?
- Я в руках Господа моего, - спокойно возразил франконец.
- В руках Господа твоего. А сможет ли Он спасти и защитить тебя, если мы принесем тебя в жертву нашим богам в священной роще - богам, которых ты презираешь?