Вдруг она повернулась к Франсу.
- Видишь вон там белый домик за высокой цветущей изгородью?
- Дом с орешником позади?
- Я родилась там, Франс, и родители мои там умерли.
Наконец, путешественники были у цели. Когда повозка остановилась, женщина пошла на другую сторону улицы, к каретнику, чтобы взять ключи от своего домика.
- Франс, оставайся у повозки, - снова обратилась она к сыну. Мальчик тогда встал так, чтобы можно было смотреть прямо в распахнутую дверь деревенской кузницы. Его внимание привлекли прыгающие во все стороны искры. Однако это длилось недолго, несколько любопытных мальчишек тут же окружили повозку, перекидываясь всевозможными замечаниями по поводу ее содержимого. Франс сердился, что эта „деревенщина" потешалась над имуществом его матери. Он сердито смотрел на них, пока самый большой из ребят громко не засмеялся и не сказал:
- Как он на нас таращился! Ну, скажи-ка, дружок, откуда вы прибыли?
- С кудыкиных гор.
- Эй, ты, поосторожней, а иначе сейчас получишь по шее!
- Да неужели? А ну-ка, ротозеи, подходите сюда, я задам вам перцу!
На счастье, тут подоспела фрау Ведер с каретником и его помощниками, так что дальнейшего обострения отношений не произошло.
Каретник и его слуга пообещали Гертье подсобить ей разгрузить повозку, и она с благодарностью приняла эту помощь. Двум сильным мужчинам не составило трудов снять с телеги нехитрую утварь и перенести ее в дом. Мастер Говере, который хорошо знал Гертье, когда она еще жила у своего отца, деревенского сторожа, все время качал головой. Наконец, он не смог больше сдержать в себе жалость и с грустью сказал:
- Гертье, Гертье, бедная девочка, почему ты раньше не вернулась сюда? Сдается мне, судя по твоим пожиткам, у тебя были нелегкие времена.
Гертье тихо ответила:
- У меня было столько несчастья, господин Говере, и это не прошло бесследно. Однако все это может обернуться пользой; я кое-чему научилась в последнее время, на многое стала смотреть другими глазами, не как раньше.
Понял ли ее Говере? Он не показал вида, однако дал понять, что не бросит ее на произвол судьбы. Он уже собирался сказать своей жене, что когда Гертье Ведер откроет свою лавку, чтобы та не проходила мимо.
Гертье начинала с малого и сперва закупила ходовых бакалейных товаров. Она хотела расширять свой магазинчик постепенно; она была благодарна Богу, что могла теперь зарабатывать свой кусок хлеба сама, в близком для нее окружении. Большинство сельчан помнило ее еще с тех времен, а самые старые знавали ее отца и ценили его как честного и справедливого человека. К тому же все сочувствовали этой женщине, такой молодой, но уже столько потерявшей, у которой ничего не осталось, кроме этого „мальчишки-бездельника". В самое короткое время у Летучей Мыши, как говорится, рыльце было в пушку.
В самый первый день в школе, в новом окружении, с ним произошло то же, что прежде бывало и в городе. Деревенский школьный учитель, который в своем чересчур большом классе всячески старался поддержать порядок и личную репутацию, в лице Франса Ведера приобрел самого непокорного ученика, какого ему приходилось видеть за всю свою многолетнюю практику. Не то, чтобы мальчик был неотесан или чересчур дерзок, вовсе нет, - в сравнении со своими сверстниками он производил благоприятное впечатление. И по учебе он был одним из лучших в классе - всегда готов ответить учителю. Даже труднейшие задачки на вычисление он решал легко и быстро, а потому на занятиях ему было неинтересно. Вот тогда он начинал мешать и безобразничать. Возможно, разговор с глазу на глаз мог бы дать результаты и повернуть его к добру, но учитель считал, что надо было сломить характер этого хулигана и лучше всего палкой. Безусловно, это вело к публичным конфликтам, в которых неизменно терялся авторитет учителя и уважение к нему. И здесь, в деревне, случилось то же, что и когда-то в городе. Все оказались против Франса Ведера, а Франс Ведер, сам себя называвший Летучей Мышью, был против всех.
Из-за этого у Гертье Ведер появились неприятности и дополнительные заботы. Сначала люди приходили прямо к ней жаловаться на сына. Но постепенно жалоб стало меньше - но вовсе не потому, что Франс изменился, а потому, что люди заметили, что Гертье больше не может влиять на него. Однако в беде ее не бросали, постоянно обновляя свой домик и расширяя магазинчик; плату за аренду крестьянину Зурен-бургу она отдавала исправно.