Еще раз взглянул на озеро и на зазеленевшие от обильного дождя луга и не спеша отправился в От-тернхоф. Как только он пришел туда, он сразу же отправился в молочную, но на чисто выскобленном столе для него не было хлеба.
- Это похоже на Янс! Из-за какой-то маленькой лягушки не оставить мне хлеба! - Тут Франс услышал из соседнего помещения голос Янс. Она напевала про себя какую-то старую песню. „Она, должно быть, в хорошем настроении, пойду спрошу у нее про хлеб." Он тщательно вытер перед дверью грязные башмаки и тихо прошел в кухню. Янс не замечала его, пока он не встал у нее за спиной. Как только он заговорил с ней, она испуганно обернулась.
- Где мой хлеб? - спросил мальчик.
- Летучая Мышь! Как ты меня опять напугал! Ты, парень, сведешь меня в могилу!
- Ты трусливая, как заяц! Смотри не пугайся, когда смотришься в зеркало! Скажи лучше, где мой хлеб?
В это время открылась дверь в кухню и вошла Йоханна.
- Что случилось, Янс? - тихо спросила она - Только что я слышала, как ты пела, а теперь уже ссоришься с Франсом.
- Он только злит и дразнит меня, - язвительно откликнулась Янс, - целых полдня, несмотря на непогоду, он шлялся по полям и вдруг появился за моей спиной, как злой дух, как же тут не напугаться!
Йоханна посмеялась над гневом Янс. Но когда она посмотрела на мальчика, то очень хорошо поняла служанку. Франс, со своими всклоченными черными кудрявыми волосами и темными бездонными глазами действительно имел вид, способный напугать кого угодно. Мальчик был для всех во дворе чужой и часто держался так странно.
- Ты нарочно напугал Янс, Франс? - и в ее голосе послышался легкий упрек. Это обидело мальчика, и он не без язвительности ответил:
- Я пришел, чтобы спросить Янс, где мой хлеб. На столе в молочной его нет. И я прокрался сюда не как вор, а вошел совершенно нормально, ногами. И не моя вина, если эта глупая гусыня все время так легко пугается. В следующий раз я могу, если ей так больше нравится, протопать прямо сюда в сырой и грязной обуви!
- Ты только послушай, Йоханна, как этот бездельник все переврал! - возмутилась Янс. - Да еще и назвал меня глупой гусыней! Но бутербродов он не получит! Фрау сама мне сказала, кого к обеду здесь не будет, тому ничего не достанется...
- Нет, Янс, мама наверняка не подумала. Ну, дай мальчику хлеба, пожалуйста!
Не сказав ни слова, Франс Ведер повернулся и вышел из кухни. Пробегая через двор, он плакал от ярости. Еще он слышал, как Йоханна говорила: „Но, Янс, мальчик же голоден!"
Час спустя, когда Франс, переполненный злостью и горечью, вернулся на свое место, где он спал, на своем зеленом сундуке он нашел три больших бутерброда, аккуратно завернутых в бумагу.
Значит, был кто-то в Оттернхофе, не настроенный враждебно к Летучей Мыши?
Бутерброды, положенные дочерью Кееса Зурен-бурга на зеленый сундук, не только утолили голод мальчика, но и отвлекли мальчика от недобрых мыслей о мести. Однако он был убежден: все настроены против него и он должен защищаться против всех.
Казалось, что своими последними стремительными грозами лето говорит „до свидания". Непрерывно шли дожди и грозы; примерно к середине сентября листья совсем пожелтели, и ветер уже гнал листву по земле. Вот уже два дня ветер немного поутих и над землею лег густой туман.
И снова был воскресный полдень, и снова Франс с удочкой на плече и с маленьким узелочком в руке направлялся к озеру. Его сердце было наполнено беспокойством и сомнениями. За день перед этим крестьянин Кеес сообщил ему, что в следующий понедельник он будет отправлен в сиротский приют. Крестьянин уже уладил все формальности, и Ариэ Бальзем должен был отвезти его на повозке в город.
До глубокой ночи, устроившись на своем соломенном ложе, Франс размышлял о своем будущем, всеми правдами и неправдами стараясь противостоять своей судьбе. Он придумывал один план за другим, однако никакого выхода не видел. Наконец, когда он уже стал засыпать, он твердо решил, что это последняя его ночь в Оттернхофе
Он проснулся среди ночи. И пока он беспокойно метался в постели, он вспомнил одну историю, которую когда-то рассказывал ему отец. Речь шла об одном маленьком, очень бедном негритянском мальчике, который, проникнув в трюм корабля, был обнаружен там, когда корабль уже вышел в открытое море. Проголодавшегося безбилетного пассажира накормили и, поскольку впоследствии он оказался способным и охочим к разной работе и ремеслам, оставили на корабле.
Ну, с чем справился маленький негритенок, то будет под силу и Франсу Ведеру. Вопрос был в том, чтобы убежать с Оттернхофа и как можно скорее попасть на какой-нибудь корабль.