Дядя Хендрик подумывал о будущем Нон и очень переживал за свою дочку. Тетушка Мария, наоборот, не придавала трагического значения тому, что ее воспитанница проявляет к школьным учебникам так мало интереса. С некоторого времени Нон часто заходила на кухню и возилась там. Ей доставляло удовольствие под руководством тетушки составлять меню, варить, печь, а потом накрывать на стол. Тетушка Мария радовалась, что у нее появилась хорошая помощница во всем; но особенно она радовалась тому, что знала: со временем Нон сама сможет правильно вести домашнее хозяйство.
Когда после ужина стол был уже убран, Франс хотел углубиться в учебник, но тут к нему подошла тетушка:
- Нет, Франс, сегодня вечером не будет никакого учения.
- Но почему? - удивленно спросил он.
- Потому что сегодняшний вечер вызывает кое-какие воспоминания, особенно связанные с тобой... -Тут она улыбнулась.
Ах, тут Франс понял, что имела в виду тетя. Он серьезно ответил:
- Тетя Мария, действительно, сегодня вечером исполняется пять лет с тех пор, как ты нашла меня возле дверей дома и приютила. Как бы мне хотелось отблагодарить тебя за все это! О, когда я думаю об Оттернхофе - конечно, там у меня была крыша над головой. Но здесь я дома! Как же все изменилось!
Франс хорошо умел владеть собой, но сейчас на глазах у него выступили слезы.
- Будь благодарен, Франс, Тому, Кто тебя привел сюда, Кто направлял сюда, к нам, каждый твой шаг. И ты очень хорошо знаешь, как мы все рады, что ты здесь, с нами, что ты есть у нас, - добавила тетушка.
На улице разгулялся ветер, и дождь лил еще сильнее, чем накануне. В большой гостиной было тепло, светло и дружно - точно так же, как пять лет тому назад, когда Франс, умирающий от голода и стужи, впервые услышал песню о Спасителе грешников, добром Пастыре.
Вспоминала ли об этом и Нон? Неожиданно она попросила тетю:
- Пожалуйста, тетушка, сыграй еще: „Мы читаем постоянно..." - К этой просьбе присоединился и Франс. Тетя села за пианино, Нон встала рядом с ней, и тогда они вместе запели знакомую песню о спасительной любви Пастыря, Господа Иисуса.
Франс молча слушал. Возможно ли, чтобы Господь Иисус был и его Спасителем и Господом и также и за него совершил это искупительное деяние на Голгофе? Выходит, он в самом деле нуждался в этом Спасителе? Значит, также и он, прозванный когда-то Летучей Мышью, противник Бога, должен с Ним примириться? Действительно ли он погибший грешник, нуждающийся в спасении? Да - когда он думал о прошлом, о нищете и бедах, преследовавших его в родительском доме, о своих злоключениях на улице, в школе, о пренебрежении к нему в Оттернхофе... Но теперь-то, здесь, о нем заботятся, к нему прислушиваются, его лелеют, любят, - и что же, он и сейчас навсегда погиб?
Был уже поздний вечер, когда все, наконец, успокоились. Господин ван Бинген и Нонни поднялись в свои спальни, а Франс еще на какое-то время остался внизу, чтобы приготовить работу на следующее утро. Обычно он справлялся с этим за несколько минут, но сегодня он замешкался так, что тетя обратила на это внимание.
- Тетя Мария, - вдруг спросил он. - Ты всегда старалась донести до меня то, что говорит нам Библия. Ты убеждала меня в необходимости обратиться к Богу, осознать свою греховность, признать свою вину перед Богом и попросить у Него прощения, ссылаясь на избавительный поступок Господа Иисуса на кресте на Голгофе. Ты старалась объяснить мне, что призвание верующего - следовать за Господом и брать пример с его святой, незапятнанной жизни, которую он вел на земле. Я слушал тебя, тетя, потому что сразу полюбил тебя и потому, что все это было так ново и привлекательно для меня. Я пытался понять Библию, осмыслить искупительное деяние, но я натыкался на трудности, к которым оказался неготовым, и на вопросы, на которые не находил ответа. Вот и сейчас я продолжаю думать: почему это так, а это - так; и все время убеждаюсь, что во мне нет веры...
Франс Ведер замолчал. Еще никогда он столь ясно не выказывал своего отношения к подобным вещам. Тетя внимательно его выслушала.
- Я знаю, слова здесь не помогут, Франс. Но позволь мне сказать одно: блаженны те, кто, не видя, уверовали. Есть в нашей стране много людей, которые полагают, что не могут поверить без очевидного, приемлемого для их разума доказательства. Но там, над небом и облаками, живет всемогущий Бог, Который Сам о Себе свидетельствует, обращаясь прямо к их сердцам. Твое детство было суровым, Франс, полным лишений, бед и борьбы, и все это ожесточило твое сердце. И ты с лихвой возвращал назад - или пытался это сделать - все зло, что причиняли тебе. Всеми силами ты пытался проложить себе дорогу - но не в большой портовый город ты был приведен, а сюда, в наш маленький, спокойный городок. И здесь ты нашел любовь, и всем сердцем отвечаешь нам любовью же. Видишь, Франс, в этом я четко усматриваю Божье провидение, которое сквозь ночь и тьму привело тебя совсем в другое окружение, чем то, которое ты искал. А разве твой собственный путь не ожесточил бы твое сердце больше? Мой век, Франс, близится к концу, но ты еще только вступаешь в жизнь. Мой Господь и Отец допустил, чтобы и на моем жизненном пути какое-то время был мрак, ведь и у меня были любимые люди, которые когда-то находились со мной рядом и которых одного за другим унесла смерть. Но мрак отступил, и я могу только благодарить Бога за любовь и мир, которые подарила мне любовь Господа. Также и ты, каким бы юным ты еще не был, уже изведал в своей жизни мрак. А теперь? Разве уже теперь не стало светлее? Гляди, ведь это милосердие Божие! Он ищет тебя. Он мог бы подарить тебе намного больше. Он хочет дать тебе вечную жизнь, хочет спасти тебя, избавить от твоих грехов драгоценной кровью Иисуса Христа. Да, Он хочет этого. Но и ты должен хотеть, должен принимать Его благодать и Его бескорыстную любовь и позволить спасти себя! Ах, Франс, мальчик мой, прими день спасения!