- Вы всегда держитесь в стороне, фрейлейн ван Бинген, а ведь чем больше общество молодых людей, тем больше у них разных забав, вы так не думаете?
Нонни посмотрела на Франса вопросительно и немного озадаченно. Она знала, что отец был против того, чтобы она общалась с людьми, которых едва знала. Но ей не хотелось быть невежливой по отношению к этому юноше.
- Поверьте мне, - настаивал Летукер, заметив ее смущение, - я не хотел бы быть навязчивым; но почему только один господин Ведер наслаждается вашим обществом?..
Нонни не знал-а, что на это ответить. Зато Арнольд Летукер расценил ее молчание как согласие, взял ее за руку, и вот она уже была в середине стайки молодых людей, которые со смехом и шутками подхватили ее. Франс изумленно посмотрел им вслед, потом собрался с духом и последовал за ними. А что ему еще оставалось делать? Он немного рассердился на себя за то, что не дал отпора этому Летукеру, этому ловкачу, а с другой стороны, не хотел портить Нонни игру. К тому же самоуверенность Летукера совсем сбила его с толку.
Полдень пролетел незаметно. Юноши и девушки превосходно повеселились, только Франс чувствовал себя в этом обществе не совсем уютно. Уже смеркалось, когда Нонни смогла перекинуться парой слов с Франсом наедине.
- Как ты думаешь, Франс, - спросила она как бы между прочим, - это очень плохо, если сегодня мы вернемся домой попозже, конечно, ненамного, только на часочек? Арнольд Летукер сказал, что сейчас каток должны осветить, и как, наверное, чудесно будет тогда кататься на коньках! Тетушка очень будет волноваться?
Едва он успел ответить, как новые знакомые снова увели ее в середину катка. И тут вся вереница подкатила к деревянной палатке, в которую Летукер приглашал всех на стакан горячего пунша.
- Потом еще лучше будет кататься, - заявил он.
Теперь Франс не мог больше молчать.
- Возможно, вы и правы, господин Летукер, и мне очень жаль, что я мешаю вашей забаве, но фрейлейн ван Бинген и я не сможем воспользоваться вашей щедростью, нам уже пора возвращаться домой.
Эти слова были сказаны спокойным, но твердым тоном, и Арнольд Летукер понял, что Франс Ведер не позволит просто так сбить себя с толку. Но он не сдался:
- Терпение, терпение, господин Ведер, фрейлейн ван Бинген уже не ребенок, но если ей надоело кататься на коньках, это существенно меняет дело!
Франс снова взглянул на Нонни, и она нетерпеливо попросила:
- Неужели дома так уж обеспокоятся, если мы придем чуток позднее? Сегодня вечером так чудесно, и здесь столько молодежи...
Но Франс стоял на своем.
- Мне жаль, Нон, но твой отец настойчиво просил меня, чтобы я позаботился о том, чтобы мы вернулись домой вовремя.
Делать было нечего, и, несмотря на протесты молодых людей, Нонни должна была попрощаться с ними. Какой веселой и жизнерадостной была она по дороге сюда, и какой тихой и задумчивой возвращалась она домой! Молчал и Франс, ушедший в себя. Ах, вот так все время в его жизни: один против всех и все против одного!
Через несколько дней Франс Ведер получил от своего начальника задание поехать в Амстердам с одним деловым поручением. Он понял, что это была не развлекательная поездка, а сложное дело, которое надлежало уладить, и он решил воспользоваться дорожным временем, чтобы заранее составить о нем представление. Много раз просмотрел он документы, которые вез с собой. Но когда наступил срок, все прошло гладко, он получил желаемые документы, а после этого у него осталось время, и, прежде чем отправиться в отель, он решил погулять по городу. Бродя по улицам, он вспоминал свое детство, годы, проведенные в городе. Как часто останавливался он тогда перед разнообразными вывесками, восхищался тысячей вещей, которые предлагались, но были для него недостижимыми, далекими, как звезды в небе. Ах, какой контраст с сегодняшним днем! Если захочет, он сможет войти сейчас в любую лавку и купить все, что ему понравится. Если бы его мать могла видеть его сейчас! Но был ли он в самом деле счастлив? Вот тетушка Мария была, без сомнения, счастлива. В ее душе был покой, тот покой, который „не может дать мир". Но он не был по-настоящему счастлив. Что касается внешней стороны, все шло очень хорошо, удивительно хорошо - любимые люди заботятся о нем. А внутренний мир? Мир души? Нет, его у него не было. Стоя перед витриной с красивыми женскими шляпками, он вспомнил Нонни.
Нонни все еще была ребенком, это подтвердил тот день, проведенный на катке. В тот же вечер она снова была веселой и непосредственной с ним, как обычно; а когда господин ван Бинген упрекнул ее за то, что они вернулись так поздно, она сразу честно взяла вину на себя. Да, Нон была еще ребенком. Но другие-то уже так не считали. Господин ван Бинген доверил ему свою девочку, как отец - сыну. Но какое право имел он добиваться успеха у Нонни наряду с другими молодыми людьми? Да и небезнадежное ли это дело для него, Летучей Мыши, взявшемуся неизвестно откуда? А как в самом деле относится к нему Нонни? Что он для нее значил? А если она когда-нибудь увлечется кем-то другим и оставит его навсегда, сможет ли он перенести это?