На вокзальной станции Франс протянул господину ван Люденхофу руку на прощание.
- Я рад за вас и хотел бы пожелать счастливого пути. Через четверть часа отходит следующий поезд, которым я отправляюсь. - Франс вежливо поклонился и хотел пойти в зал ожидания, но господин ван Люденхоф остановил его.
- Нет, господин Ведер, пожалуйста, подождите. Вы оказали мне огромную услугу, избавили меня от тяжкого ущерба. Приношу вам за это большую благодарность и приглашение, которое вы не должны отклонять.
Не дожидаясь ответа, господин ван Люденхоф подошел к ближайшей кассе и попросил билет первого класса до Меервордена. Он передал его Франсу со словами:
- Вот, господин Ведер, вы составите нам компанию до Меервордена. Там вы выйдете, а мы проедем немного дальше. А теперь пройдемте, пожалуйста, со мной, я познакомлю вас с моей супругой. Должно быть, она о нас уже беспокоится.
Франс стал отказываться. Он охотно бы остался на какое-то время один. Да и выглядел он отнюдь не по-светски. Его костюм был испачкан, галстук съехал набок, волосы слиплись на лбу, а на подбородке кровоточила рана. Но к ним уже подходила дама.
- Герард, что случилось? - обеспокоенно спросила она. - Я слышала, будто кто-то был задержан, и уверена, ты что-нибудь знаешь об этом.
Барон представил ей Франса Ведера и торопливо сообщил ей о том, что произошло. Затем он вновь обратился к Франсу:
- Отлично, мой юный друг! Когда я услышал, как вы заговорили с парнем, я действительно подумал, что вы из полиции. Наверняка, так же подумали и остальные очевидцы. Вы проявили мужество и выдержку! Так, значит, вы работаете не в полиции, а в какой-то конторе, насколько я понял?..
Франс кивнул, а барон продолжал расспрашивать:
- Итак, вы живете в Меервордене. Ваши родители тоже там живут?
- Нет, минхерр, - ответил Франс, - мои родители умерли, когда мне было одиннадцать лет. После этого все у меня пошло наперекосяк - конечно, и по моей вине тоже, сейчас я это понимаю. Позднее добрые люди взяли меня к себе, заботились обо мне, обеспечили работой, чтобы у меня был стимул и перспективы самому чего-то достичь в жизни.
- Хм, хм! Суровая юность! И таких немало. Но как многие идут по дурному пути, в ложном направлении! В конце концов они оказываются на каком-нибудь корабле или в каторжной тюрьме, однако мало кто кончает писарем в адвокатской конторе! - добавил он, улыбаясь. Затем он снова спрашивал Франса, осведомлялся о его сегодняшней работе в конторе, о его доме и его приемных родителях, а также о его дальнейших планах в работе.
- Часто ли вам приходится совершать такие путешествия для своего шефа?
- Нет, минхерр, это первая такая поездка, обычно же мой шеф сам занимается иногородними поручениями.
Тут прибыл поезд, и все трое заняли пустое купе. Здесь барон возобновил разговор:
- Итак, вы не часто путешествуете?
- Нет, господин барон.
- Но вы, вероятно, хотели бы побольше посмотреть мир?
- О да, мне бы очень этого хотелось, - честно признался Франс.
Они еще поговорили на разные темы, и, наконец, барон сказал:
- Сейчас вы должны выходить, возьмите, пожалуйста, вот это - на новый костюм! Сделайте мне одолжение! Я не хотел бы смущать вас, но ваш костюм пострадал из-за меня. Пожалуйста, господин Ведер. - Он вынул бумажник и протянул Франсу несколько банкнот. Франс сердито отказался.
- Это было само собой разумеющееся, господин барон! Так поступил бы любой на моем месте! Впрочем, господин барон, - продолжал Франс с лукавой усмешкой, - я уже давно получил от вас вознаграждение: еще мальчиком я не пропускал ни одного воскресенья, чтобы вволю не покупаться в маленьком озере, принадлежащем Люденхофу. Вот это было здорово!
Барон снова попытался всунуть ему деньги, но Франс наотрез отказался от них. Через несколько минут поезд остановился в Меервордене, Франс попрощался и вышел. Супруги помахали ему вслед.
По мокрым от дождя улицам он торопился в контору своего шефа. Франсу не терпелось сообщить ему об удачной поездке.
А поездка эта имела и другие последствия.
Вот уже минули январь и февраль, а у молодых людей так и не было больше возможности покататься на коньках: мокрый снег, дождь и туман постоянно сменяли друг друга.
- Но ведь и в марте иногда бывает лед, правда, Франс? - как-то вечером нетерпеливо спросила Нонни.
- Конечно, Нон, такое случается, но очень редко. Но ведь тебе важно вовсе не это, а то, будет ли там Арнольд Летукер. - Напрасно он сделал это замечание, лучше бы он попридержал свой язык. Он изобразил безразличие и продолжал читать книгу.
Нонни обиженно вздрогнула: