Она сильна, как радуги крутые
На дереве кладбищенских крестов
Она страшна, как темная Россия,
Россия изуверов и хлыстов.
Зачем же я в своей тоске двуликой
Любуюсь на ее красу?
Зачем же я с такой любовью дикой,
Так бережно ее несу?
«Волосиков костяной блеск…»
Волосиков костяной блеск;
Шум механизма.
Вот она, черная призма
Углем тканных небес.
Где же твоя душа?
В шуме воды протечной,
В этой ли мгле бесконечной,
Где атомы ада шуршат?
Червь твоего механизма
В атоме ада шуршит.
Вот она, черная призма
Углем тканной души.
Николай Клюев
«Пусть черен дым кровавых мятежей…»
Пусть черен дым кровавых мятежей
И рыщет Оторопь во мраке, –
Уж отточены миллионы ножей
На вас, гробовые вурдалаки!
Вы изгрызли душу народа,
Загадили светлый Божий сад,
Не будет ни ладьи, ни парохода
Для отплытия вашего в гнойный ад.
Керенками вымощенный проселок –
Ваш лукавый искариотский путь;
Христос отдохнет от терновых иголок,
И легко вздохнет народная грудь.
Сгинут кровосмесители, проститутки,
Церковные кружки и барский шик,
Будут ангелы срывать незабудки
С луговин, где был лагерь пик.
«Из подвалов, из темных углов…»
Из подвалов, из темных углов,
От машин и печей огнеглазых
Мы восстали могучей громов,
Чтоб увидеть все небо в алмазах,
Уловить серафимов хвалы,
Причаститься из Спасовой чащи!
Наши юноши – в тучах орлы,
Звезд задумчивей девушки наши.
Город-дьявол копытами бил,
Устрашая нас каменным зевом.
У страдальческих теплых могил
Обручились мы с пламенным гневом.
Гнев повел нас на тюрьмы, дворцы,
Где на правду оковы ковались…
Не забыть, как с детями отцы
И с невестою милый прощались…
Мостовые расскажут о нас,
Камни знают кровавые были…
В золотой, победительный час
Мы сраженных орлов схоронили.
Поле Марсово – красный курган,
Храм победы и крови невинной…
На державу лазоревых стран
Мы помазаны кровью орлиной.
Февраль
Двенадцать месяцев в году,
Посланец бурь – Февраль;
Он полуночную звезду
Перековал на сталь.
И сталь поет ясна, остра,
Как половодный лед.
Не самоцветов ли гора
Из сумрака встает?
То огнепальное чело,
Очей грозовый пыл
Того кто адское жерло
Слезою угасил.
Чей крестный пот и серый кус
Лучистей купины.
Он воскрешенный Иисус,
Народ родной страны.
Трепещет ад гвоздиных ран,
Тернового чела…
В глухой степи, где синь-туман,
Пылают купола.
То кровью выкупленный край,
Земли и Воли град.
Многоплеменный каравай
Поделят с братом брат:
Литва – с кряжистым Пермяком,
С Карелою – Туркмен;
Не сломят штык, чугунный гром
Ржаного Града стен.
Не осквернят палящий лик
Свободы золотой…
Красноголосый вечевик,
Ликуй, народ родной!
Алмазный плуг подымет ярь
Волхвующих борозд.
Овин – пшеничный государь
В венце из хлебных звезд.
Его сермяжный манифест –
Предвечности строка…
Кто пал, неся кровавый крест,
Земля тому легка.
Тому овинная свеча,
Как Спасу, зажжена…
Моря мирского калача
Без берега и дна.
В них погибают корабли:
Неволя, Лихо, сглаз, –
То Царь Морской – Душа Земли –
Свершает брачный пляс.
Петр Орешин
Вперед
Из мысли кованное слово
Все ж «продвигается вперед»…
Трубой вонзается багрово
Глухою полночью завод.
Идут со всех сторон Вселенной
За вестью огневая весть.
Отрадно стяг наш неизменный
Над Миром взорванным вознесть!
Несут отчаянно и яро
Вперед – на подвиги – Слова.
Отныне нет земли, как шара,
Но есть единая Москва!
Стегни коня, пришпорь покруче,
Пусть кровь, пусть боль, и снова кровь…
Сынов отважнейших и лучших,
На бой идущих не злословь!
Не штык, во мысль разит твердыни
Веков прогнивших! Глянь вокруг:
Упало Солнце с тверди синей
В милльоны вытянутых рук!