Критика и библиография
Рецензии
А. А. Реформатский. Из истории отечественной фонологии. — М., 1970. 527 стр.
Книга А. А. Реформатского посвящена только одной из страниц истории советской фонологии, а именно — истории Московской фонологической школы. Другие направления рассматриваются в ней лишь попутно как фон, на котором складывались и развивались идеи этой школы. Большую часть книги (стр. 123—523) занимает хрестоматия (точнее было бы сказать — антология) фонологических работ основателей и сторонников Московской фонологической школы, в основном — Р. И. Аванесова, В. Н. Сидорова, П. С. Кузнецова и А. А. Реформатского, опубликованных в разных изданиях, начиная с 1930 и кончая 1963 г.
Хрестоматии предпослан монографический очерк ее составителя (стр. 9—120), с рассмотрения которого естественно и начать разбор рецензируемой книги в целом.
А. А. Реформатский избрал мемуарный стиль изложения, чем освободил себя от обязанности документировать все сообщаемые им факты и сведения, многие из которых восстанавливаются просто по памяти. Для читателя такой стиль должен быть известным предупреждением, ибо никто не может поручиться за безусловную достоверность своих воспоминаний, но от читателя естественно ожидать доверия к автору, а это накладывает на него еще большую ответственность как научную, так и этическую.
В «Очерке», написанном со свойственным его автору мастерством и страстностью, сообщается немало интересного о разных важных и менее важных начинаниях и событиях в нашей лингвистике, которые многим (и не только молодому поколению) либо мало известны, либо совсем неизвестны. Воскрешаются имена лиц, о которых редко вспоминают. Интересны характеристики отдельных лингвистов. Конечно, они субъективны, но это не умаляет их ценности, поскольку они принадлежат перу одного из виднейших представителей нашей науки.
В общем, будущий историк советского языковедения найдет во 2 и 3‑м разделах «Очерка» много ценного и полезного для себя материала. Вместе с тем я должен сразу же сказать, что в «Очерке» нет не только объективной истории отечественной фонологии в целом (автор этого и не обещает сделать), но и сколько-нибудь стройного изложения путей развития теории Московской фонологической школы. Читатель не получает ясного представления даже о сущности этой теории, о том, что характеризует именно ее в отличие от всех других наших и зарубежных теорий.
Не удивительно, что автор, заканчивая свой очерк, сам заметил это упущение и вынужден был дать сжатое и догматическое изложение (как он сам его характеризует) основных положений Московской фонологической школы (стр. 114—120). При этом значительная часть сообщаемого здесь не содержит ничего специфического для МФШ (Московской фонологической школы). Например: «4. Для каждого яруса может быть выделена его основная единица. 5. Для морфологического яруса основной единицей является морфема. 6. Для фонологического (или: фонетического) яруса основной единицей является фонема… 30. При определении того или иного фонологического изменения следует опираться не на натуралистический закон М. Граммона о „более сильном звуке“, а на его интерпретацию, данную М. И. Стеблиным-Каменским, указавшим на „функционально более важный в системе элемент“» и т. д. (ср. также пп. 19, 26, 27).
Для недостаточно осведомленного читателя остается неясным, что́ именно отличает теорию МФШ от других фонологических теорий. В очерке недостаточно ясно показано, что началом теории МФШ, наиболее характерной для нее особенностью является признание всех комбинаторно и позиционно обусловленных чередований звуков модификациями фонемы, независимо от того, используются ли когда-нибудь в данном языке чередующиеся звуки как противопоставленные фонемы или же не используются, иначе говоря, свойственны ли данные чередования сильной позиции (позиции максимального различения фонем) или только слабой (т. е. позиции нейтрализации). Первый вид модификации дает вариации фонем, второй — варианты. Особенно необходимо было бы подчеркнуть это особое значение термина «вариант», которое отличается от его трактовки в мировой фонологии. Указанное положение является центральной идеей МФШ, характеризующей ее на протяжении всей истории этой школы. Оно является той лакмусовой бумажкой, по которой можно определить принадлежность того или иного фонолога к МФШ.
Раздел «Зарождение московской фонологической школы» в тех немногих страницах, которые относятся к существу теории МФШ, представляет во многом искаженную картину. На стр. 16 А. А. Реформатский правильно сообщает о том, что Н. Ф. Яковлев изложил свое фонологическое кредо еще в 1923 г. в «Таблицах фонетики кабардинского языка», но он не приводит из этой работы никаких цитат и не включает ее в свою хрестоматию. Вместо этого А. А. Реформатский цитирует в этом разделе, а в хрестоматии полностью перепечатывает статью Н. Ф. Яковлева «Математическая формула построения алфавита», опубликованную в 1928 г.