Как мы уже знаем, сажени бывали разные. Версты тоже на протяжении веков меняли свое значение. Считается, что самые «старые» версты — времен Киевской Руси — состояли из 750 саженей. Во времена Московского государства версты разделялись на две разновидности. В «государевой» (она же называлась еще и «межевой») насчитывалось 1000 саженей (тоже «государевых», так что ее метрическим соответствием следует считать 2176 м.
А верста «путевая» была ровно вдвое меньше — 500 саженей. Когда сажень уменьшилась до величины 213,36 см, уменьшилась и путевая верста до величины 1066,8 м в привычном для нас исчислении. Тогда же, на рубеже XVII–XYIII веков, вышли из употребления тысячесаженные версты. И вплоть до самой революции главная дорожная мера России лишь незначительно отличалась от нынешнего километра. Поэтому-то нам сейчас так легко заменять в обыденной речи километры верстами.
То же самое слово «верста» в образном народном переосмыслении приобрело и иные значения: во-первых, поскольку «борозда» и «ряд» — понятия весьма сходные, явился глагол «верстать» в значений «равнять», «выстраивать в ряд». Во-вторых, тем же глаголом стали называть наделение служилых людей земельными владениями (поместьями) для того, чтобы они могли нести ратную службу в дворянском ополчении. Это значение ныне всецело перешло в прошлое. А вот первое сохранилось: в типографиях «верстают» набор рукописи, занимаются этим «верстальщики», а рабочий инструмент их именуют «верстатки». И только слово «верстак» не имеет с этим ничего общего, кроме случайного созвучия: его первооснова — пришедшее к нам в XVIII веке немецкое слово Werkstatt, означающее «мастерская».
А теперь несколько слов о «коломенской версте». Так говорят обычно о длинном, нескладно сложенном человеке. Общепризнанного объяснения тут нет: одни языковеды считают, что какими-то особенно длинными верстовыми столбами была размечена при царе Алексее Михайловиче дорога от Москвы до села Коломенского, где им был воздвигнут дивный деревянный дворец, считавшийся «восьмым чудом света». Другие же (и в их числе В.И.Даль), что сама дорога туда вымеривалась не привычными 500-саженными верстами, а уже не частыми к тому времени «государевыми» 1000-саженными.
На протяжении веков было у версты и равнозначное понятие «поприще» (свое нынешнее значение это слово обрело лишь к XVIII веку). «Поприще» явственно показывает свое родство с глаголом «прати» (в русском языке глагол «переть» приобрел несколько иной оттенок). Впрочем, понятие «поприще» все же не имело строго определенного количественного выражения. И потому иногда его можно встретить в значении суточного перехода, то есть примерно 20 верст, а иногда и. суточного же переезда (последний может колебаться от 50 до 100 верст и больше).
Верстой и поприщем не ограничиваются меры расстояний, которыми пользовались наши предки. Для меньших протяжений частыми определениями были «полет стрелы» (иначе «перестрел»), а также «вержение камня». Без особых исследований можно считать, что сильная и умелая рука может бросить не слишком тяжелый камень метров на 40–50. А «перестрел», по-видимому, составлял — в наших мерах — метров сто или чуть больше (хотя, как известно из старинных описаний, иные стрелки могли послать стрелу в цель чуть ли не на полкилометра).
А самые большие расстояния в летописях в старинных хрониках измерялись обычно «днями пути». Для пешего путника без большой ошибки можно считать доступным суточный переход километров двадцать пять. Для конного отряда день пути — это расстояние можно увеличить в два и даже в три раза. Тут все зависит от того, были ли на пути «подставы», то есть места, где всадники могли бы переменить коней. А иногда в дальние походы шли ратники «о двуконь», то есть со сменной лошадью, пересаживаясь на которую, можно было дать первому коню немного отдохнуть.
Существовали и свои особые от остальных частей России отличные меры расстояния, в частности, на Русском Севере: например, в Олонецкой губернии упряжка — путь, проезжаемый без отдыха, примерно 40 верст. На берегах Онеги пути мерили волоками в 30–40 верст. А на Пинеге мерой было плесо — в явном противоречии с «водяным» названием так назывался путь, доступный для пешехода на протяжении одного дня.