— И как долго мы здесь будем?
— Ты знаешь, Хюго.
— Я спросил, потому что ты мог передумать.
— Мой дорогой, любимый старший сын, будь добр, сядь за стол рядом с Расмусом. Посмотри телевизор, почитай, поройся в Сети, поиграй во что-нибудь. Я не передумал.
В годы скитаний Пита Хоффмана Эрик Вильсон, его куратор в стокгольмской полиции, пунктуально оплачивал аренду этой пустовавшей квартиры. Пит Хоффман и сам толком не мог понять, почему это было так важно для него. То, что заработанные или добытые каким-либо другим путем деньги шли на содержание семейного гнезда в Эншеде, казалось естественным, но этот неоправданно дорогой офис в центре города, все назначение которого с самого начала сводилось к тому, чтобы Пит имел возможность приблизиться к властному ядру польской мафии… Это потом все прояснилось, когда они вернулись в Швецию и Пит чудом избежал тюремного заключения. Тогда эта квартира стала для него единственным надежным убежищем — в то время как все остальное в жизни являло полную противоположность тому, что обычно подразумевается под словом «надежность». Только здесь жизнь казалась понятной и все вставало на свои места. Отсюда, когда пришло время, он и начал вести поиски нового жилья.
Пит зашагал по комнатам с высокими потолками, светлыми стенами. Окнами, выходящими на Нурра-Баторгет и Кунгсбрун.
Камин — в Эншеде они построили такой же, потому что так захотела Зофия. В кабинете, который располагался рядом с кухней, стоял тяжелый антикварный стол и два оружейных шкафа, того же типа, что были в подвале.
Именно здесь и началась его легальная деятельность. А ведь Пит Хоффман был уверен, что никогда не научится выживать вне криминального мира. Полдня он продавал и монтировал камеры наблюдения и сигнализации, вторую половину укреплял окна и двери в офисе. И лишь изредка по будням, а иногда и по выходным, если получалось согласовать с графиком Зофии, подрабатывал охранником там, где за это хорошо платили.
— Я хочу пить, — раздался голос Расмуса из переговорной. — Пить, папа!
— Видишь маленький холодильник в углу?
— Да.
— Загляни туда. На верхней полке найдешь то, что наверняка тебе понравится. Оранжевого цвета, начинается на «Ф», кончается на «А». Там на каждого по банке.
Входя в квартиру, Пит сознательно переступил через кучу бумаг на ковре. Теперь же, когда мальчики нашли себе занятие, вернулся к двери и подобрал все до единой. Отложил в сторону бесплатные газеты, рекламные брошюры и профессиональный журнал по индустрии безопасности, а шесть отобранных конвертов сложил в новую стопку на письменном столе.
— Я не нахожу, папа!
Снова Расмус, с отчаянием в голосе.
— Их здесь нет!
Прохладительные напитки — слишком важный вопрос, чтобы его можно было так запросто проигнорировать. Поэтому Пит Хоффман тут же поспешил в переговорную. Миновал мальчиков, которые сидели за столом как заправские менеджеры. Хюго прекратил вздыхать и погрузился в какую-то игру на Айпаде. Расмус смотрел рисованный мультфильм, который сейчас стоял на паузе.
Хоффман открыл маленький холодильник в углу и тоже ничего не увидел. Краем глаза он заметил, как за его спиной младший сын развел руками — «я же говорил, папа». Хоффман прошел на кухню. Прохладительные напитки лежали в большом холодильнике. Он взял две банки, поставил перед довольными мальчиками и вернулся к антикварному столу с кучей корреспонденции.
Семь конвертов. Пит отыскал письмо от британского поставщика бронежилетов из кевлара, которые давно ждал. В Швеции таких не купишь. Ходовой товар, не в пример лучше тех, в которых бегают местные полицейские.
Но главное письмо оказалось в самом низу, и это было то, чего Пит ожидал меньше всего. Хотя и знал после вчерашнего, что рано или поздно нечто подобное должно произойти.
Собственно, это была бандероль. В пакете на мягкой подкладке, какие продаются на почте. И адрес напечатан тем же шрифтом, что и записка, прилагавшаяся к «человечку». И снова — ни марки, ни штемпеля.
Питу Кослов-Хоффману
Значит, он проник и сюда, за его укрепленный фасад.
Но кто он? Чего хочет?