Особое значение для предупреждения утомления на конвейерных работах имеют регламентированные кратковременные перерывы в течение рабочей смены.
На участках, где собирают легкие по весу изделия и не требуется повышенной точности, но операции дробные, желательны два перерыва: пятиминутный — через 2 часа после начала смены и семиминутный — за 1,5 часа до ее окончания. На конвейерных работах, физически легких, но требующих большого напряжения нервной системы и зрения, делают три перерыва: один пятиминутный и два по 10 минут. Если необходимо значительное физическое напряжение, перерывы по 5-10 минут устраивают через каждые 1,5–2 часа работы.
Прочное место в распорядке трудовых будней занимает производственная гимнастика. Миллионы рабочих и служащих черпают в этом источнике силу, энергию, бодрость. На заводах и фабриках есть инструкторы, которые квалифицированно проводят занятия. Чтобы производственная гимнастика приносила максимум пользы, надо подбирать упражнения в соответствии с характером работы.
Внедрение предложений по физиологической и гигиенической рационализации конвейерных операций дает ощутимый эффект. Так, на 1 Московском часовом заводе имени С. М. Кирова, Пензенском часовом заводе, Московской фабрике кожаных изделий и на многих других предприятиях, где был внедрен комплекс этих предложений, отмечено и улучшение состояния организма работающих и повышение на 10–15 процентов производительности труда.
ЗАБОТА СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА о творцах материальных благ находит яркое выражение в тех мерах, которые осуществляются для оздоровления производственной обстановки, для улучшения заводского быта.
Нарядными, приветливыми стали проходные и главные магистрали: пусть весело, радостно начинается трудовой день! На многих предприятиях покончено с мнимой экономией за счет бытовых помещений: душевых, гардеробных, столовых, буфетов. Светлее, чище, просторнее на рабочих местах, создаются подлинные зоны комфорта у станков, агрегатов, на пультах управления.
Самое серьезное внимание уделяется гигиенической стороне производства: вентиляции, устранению контакта с вредными веществами, созданию хорошего климата в цехах. Здесь очень многое сделано, решены наиболее, пожалуй, острые проблемы. Но это отнюдь не означает, что пришло время успокаиваться на достигнутом. Сейчас, в частности, на очереди решение такой насущной проблемы, как снижение шума.
Производственный шум значительной интенсивности неблагоприятно воздействует не только на орган слуха, но и на организм в целом, прежде всего на нервную систему человека. Установлено, например, что одно только увеличение уровня шума с 76 до 85 децибел может на 14 процентов снизить темп работы и на 3 процента увеличить ошибки. Когда шум возрастал на 20 децибел, производительность снижалась на 22–23 процента, а брак увеличивался почти на 10 процентов. Эти наблюдения проведены на Московском почтамте, где на сортировке писем применяют машины.
Разумеется, лучшее решение в борьбе с шумом — создание малошумных машин и станков. Но нужно «обесшумливать» и уже существующее оборудование. Экранирование рабочих мест, звукопоглощающие облицовки, наконец, использование индивидуальных средств защиты от шума могут значительно уменьшить шумовую нагрузку. Так, облицовка лотков, бункеров и других подобных устройств в автоматических линиях резиной, рубероидом, линолеумом поглощает 18–20 децибел. Наушники «ВЦНИИОТ-2» и «ВЦНИИОТ-3» снижают шум на 15–20 децибел и задерживают наиболее вредные высокочастотные шумы.
В нашей стране нет и не может быть границ между интересами производства и охраной здоровья людей труда. Гигиенисты, физиологи работают в тесном содружестве с конструкторами, технологами, организаторами производства. Снижение профессиональной и общей заболеваемости, травматизма среди рабочих, подъем материальной и духовной культуры самых широких слоев трудящихся показывают, какие замечательные перемены на благо рабочего класса свершились в сердцевине советской экономики — в промышленности.
Люди нашей эпохи
Герой Социалистического Труда, действительный член АМН СССР
В.X.Василенко
КАБИНЕТ ПРОФЕССОРА тесно заставлен книжными шкафами. На подоконнике — связанные чьей-то заботливой рукой стопы телеграмм, гора кожаных папок. Догадываюсь, что это поздравления: ведь недавно отмечалось семидесятилетие)
Листаю поздравительные адреса. Как много и тепло сказано в них о врачебном таланте Василенко, о значимости его научных исследований, оригинальности написанных работ!
Но сам Владимир Харитонович не хочет вести беседу о том, что сделано. Крупный, кряжистый, он тяжело шагает по кабинету и, сдвигая кустистые брови, горько сетует на то, что во многом еще несовершенна медицинская наука, что не всегда удается предвидеть неожиданные повороты болезни, что не часто приходит к нему спокойствие и удовлетворение своим трудом.
Вероятно, очень трудно жить с таким острым чувством ответственности. И, вероятно, только такое чувство и может сделать врача тем, кем стал Владимир Харитонович Василенко, — крупным ученым, разносторонним клиницистом, учителем молодежи.
Было бы, кажется, излишним спрашивать у человека, отдавшего 45 лет медицине, что привлекает его в этой специальности. Но все-таки я спросила.
— Возможность вылечить больного.
— А что же вы больше всего не любите?
— Смерть!
Василенко убежден, что долг врача не только лечить, но и воспитывать больного. Воздействовать на его эмоции, помочь использовать возможности, которые даны ему природой, для того, чтобы оставаться здоровым, жить долго.
У Владимира Харитоновича есть своя доктрина любви к больному. Излагая ее, он говорит:
— Развивайте в себе способность любовного отношения к больному. Именно любовного, а не просто любезного. Одной любезностью не вылечишь. В основе любви должны лежать знания. Стремитесь знать все, что нужно для того, чтобы победить болезнь, и все, что вы знаете, отдать больному…
Эту доктрину исповедует вся клиника пропедевтики внутренних болезней I Московского медицинского института, которой руководит Василенко. От одной из сотрудниц я услышала термин «интеллектуальная любовь», то есть основанная на разуме, не просто утешающая, а руководящая действиями врача.
Делать не самое легкое, не самое эффектное, а самое необходимое — такое жизненное правило установил для себя профессор Василенко.
Он много работал в различных областях медицины — занимался заболеваниями органов дыхания, сердечно-сосудистой системы, изучал некоторые особенности обмена веществ.
В годы Великой Отечественной войны, назначенный главным терапевтом 1-го Украинского фронта, проявил высокое искусство организатора медицинской службы.
Сейчас и сам Владимир Харитонович и весь коллектив клиники больше всего занимаются проблемами пищеварения. Вопреки тому и даже именно потому, что сегодня это не самая яркая страница медицинской науки.
За последние десятилетия владычицей дум ученых во всем мире стала кардиология. Написаны десятки монографий; сотни талантливых, молодых исследователей занялись тем, что вошло в литературу как «проблема номер один».
А ведь заболеваниями желудка, кишечника, печени страдает не меньшее число людей. Эти недуги лишают человека многих радостей, исподволь подтачивают организм, а нередко заканчиваются трагически.
Чтобы определить причину боли в животе или тяжести под ложечкой, нет таких простых методик, как, скажем, измерение артериального давления, помогающее сравнительно легко установить гипертоническую болезнь. Значит, надо искать такие методики! Надо глубже проникать в симптомы заболеваний, познавать их причины, лежащие не только в особенностях организма, но и в образе жизни, разрабатывать способы лечения, рекомендовать больным режим питания, труда, отдыха.
Всем этим усиленно занимается профессор Василенко. Чтобы яснее стала общественная значимость его труда, заметим, что он отнюдь не стремится сделать эту проблему достоянием только своей клиники, своей школы. Наоборот. Мысля широкими масштабами и не полагаясь на автоматическую силу времени, он с огромной энергией создавал опорные пункты по изучению заболеваний пищеварительных органов в разных концах страны. Благодаря его инициативе специальные гастроэнтерологические группы возникли в Ленинграде, в Москве. Открыты научно-исследовательские институты гастроэнтерологии в Днепропетровске и Душанбе. Создан Институт гастроэнтерологии в Москве.