Матти потёр шею и снова уставился в стол.
— Плюс ко всему, госпоже Гильмутдиновой-старшей ничего не стоило связаться с персоналом станции, сказать, что она хочет устроить сюрприз любимой племяннице и навесить на «Королевну» новые компенсаторы за свой счёт. В этом случае ей беспрепятственно выдают контакты Миты, потому что в обход нее с ракетой ничего не сделать. Прошлое же Миты ни для кого на станции не секрет, а слетать в ее родную деревушку и договориться о пристанище для беглянки — проще простого, благо у госпожи Гильмутдиновой-старшей есть гидроплан. — Матти всё-таки посмотрел на меня. — Помните, мы не очень удачно приводнились на реку и повредили правый поплавок? Так вот, он уже был аналогичным образом погнут до этого. Мы просто довели повреждения до критической точки.
Про поплавок я ничего не помнила. Только про то, как Матти зачем-то задерживался у гидроплана, — и то смутно, потому что в голове странно звенело, и картинка перед глазами казалась мутной, словно я смотрела сквозь запотевшее стекло.
— А время вылета «Королевны» — открытая информация, потому как частные суда обязаны сообщать о передвижениях для координации окон вылета, — глухо продолжал Матти. — Госпожа Гильмутдинова-старшая могла подгадать момент, чтобы вы точно не вылетели на неисправной ракете. Кроме вас, «Королевну» пилотирует только Лусине, и об этом тоже все знали…
Я сморгнула, пытаясь избавиться от пелены перед глазами, и качнулась вперед, но устояла, хотя взмокшие ладони противно проскользили по балюстраде, почти не давая поддержки.
Если бы не Дирк, я могла и впрямь отчаяться настолько, чтобы прибегнуть к тетиной помощи. Она ведь предлагала, и неоднократно. Ей и впрямь были нужны деньги на штраф за незаконного внука. Очень много.
Станция столько не приносила. Но это в норме, потому что вкладывать в нее приходилось немногим меньше. А если вынудить людей и технику работать на износ, ничего не ремонтируя и не расширяя… станции, конечно, придет конец уже через полгода-год: морская вода и ядовитые водоросли немилосердны. Но выручки будет достаточно и не на один штраф.
А у меня, в конце концов, осталась бы ещё «Новая Кубань», которая, по совести, как раз и приносила большую часть дохода. Зато у тети наконец-то был бы долгожданный внук, ради которого она была готова даже выдать дочь за неизвестного мужика — раз уж отнять у меня бразды правления станцией никак не удавалось.
Это выглядело настолько правдоподобно, что меня саму передёрнуло от отвращения. Так-то легко я поверила в то, что тетя, знавшая меня с пелёнок, способна отправить в космос на неисправной ракете мою лучшую подругу, а незаменимого инженера-механика вернуть толпе мизогинистичных придурков?..
Но она ведь и правда могла. В семейные ценности тетя всегда верила больше, чем они того заслуживали.
Я прикрыла глаза и наклонилась вперед, почти повиснув на вывернутых руках. Кожа на ладонях болезненно натянулась, и это отрезвляло.
— Нет, — отнюдь не так твердо, как должна была, произнесла я. — Не может быть. Простите, но я не верю.
И, наверное, чувствовала бы себя гораздо лучше, если бы к этому «не верю» могла бы приложить хоть одно доказательство тетиной невиновности. Но этот нерожденный ребёнок толкал ее на такие шаги, что я и раньше начинала сомневаться в ее здравомыслии.
— Я не выдвигаю обвинений, — сразу же отперся Матти. В его позе мне почудилось что-то настороженное, словно он готовился ловить меня — вне зависимости от того, в какую сторону я начну падать, и это заставило меня выпрямиться и поднять голову. — Это не мое дело и даже не моя юрисдикция. Ваша тетя в любом случае имеет право на звонок, и вы сможете переговорить лично, как только она закончит давать показания.
Ростислав молча встал и притянул меня к себе. Я уперлась, не позволив спрятать лицо у него на груди, но всё-таки тяжело привалилась к нему плечом.
Матти скользнул взглядом по руке Ростислава у меня на спине и тактично промолчал.
— А с твоим делом что? — спросил Ростислав, бездумно поглаживая меня по плечу. Кажется, его это успокаивало куда больше, чем меня саму.
Состояние своего дела Матти охарактеризовал по-фински — с такой интонацией, что я предпочла не пополнять словарный запас.
— Госпожа Гильмутдинова-старшая понятия не имеет, кто такой капитан Соколов, — сообщил следователь. — А о «Фалконе» знает только, что это корабль, с которого ее племянница позаимствовала шаттл на пару дней. Более того, госпожа Гильмутдинова-старшая надеялась, что «Фалкон» уберется отсюда как можно скорее. Вместе с шаттлом, разумеется, потому что тогда Зарине пришлось бы всерьез рассмотреть другое предложение аренды. Госпоже Гильмутдиновой-старшей невыгодно лишать «Фалкона» капитана, потому что это означает, что корабль так или иначе задержится на станции. Это не она. Более того, все теории, которые я строил, пытаясь связать похищение госпожи Кумар, аварию «Королевны» и отравление Макса… — Матти выдохнул, явно проглотил ещё пару экспрессивных выражений на родном языке и нехотя признал: — Все они неверны. Похоже, здесь вообще нет никакой связи. Я вернулся к началу.