А что, если за аварией «Королевны» тоже стоял Дирк? Что, если идея разбить мою ракету и лишить меня незаменимой помощницы не пришла в голову тете Алие сама по себе?
— Хорошо, — после паузы отозвался Дирк, не заметивший, как я изменилась в лице, и поставил коробочку с кольцом на обеденный стол. — Пусть оно будет у тебя. Я надеюсь через пару дней увидеть, как оно смотрится на твоей руке.
Диспетчеры в коридоре явно не отказались бы увидеть это прямо сейчас. Я сжала руку в кулак и, не дослушав, что хотел сказать Дирк, на удивление ровным голосом велела:
— Закрой дверь.
Дирк подорвался с места в ту же секунду. Кажется, холодный приказной тон куда лучше играл на образ ледяной королевы в его голове, нежели аргументированная просьба подождать.
— Ответь мне на несколько вопросов, — велела я и указала ему взглядом на свободный стул. Дирк тут же уселся, и в выражении его лица мне померещилось что-то загипнотизированное, очарованное — и вместе с тем нездорово азартное. Или я ждала чего-то подобного и теперь обманывала сама себя? — Ты хочешь, чтобы я приняла твое предложение, потому что из тебя вышел неплохой временный помощник и, возможно, выйдет неплохой отец, но таких мужчин на станции более чем достаточно. — Я предпочла умолчать о том, что главным преимуществом Дирка, вообще говоря, было его согласие жениться само по себе. Ледяные королевы не сомневаются, что получат взаимность там, где захотят. — Чем ты отличаешься от них?
Если бы я попыталась говорить в подобном тоне с кем-либо ещё, то, наверное, уже в жизни бы не увидела ни собеседника, ни кольцо. Тоже мне, нашлась королева стыковочного узла, с императорским отбором женихов на принудительную должность приемного папаши!
Но когда восемь лет вздыхаешь с орбитальной станции по недоступной женщине где-то на планете, восприятие должно несколько сместиться. Во всяком случае, я на это очень рассчитывала, — и, похоже, не так уж и промахнулась.
— Я ни перед чем не остановлюсь, — уверенно отозвался Дирк.
Именно это меня и пугало.
— Ни перед чем? — повторила я.
Дирк оглянулся на запертую дверь. Кажется, теперь она вдохновляла его куда меньше.
— Это ты рассказал Светлане Ракшиной о беременности Фаи? — поинтересовалась я, выбрав самый безопасный из острых вопросов.
Дирк не колебался ни секунды.
— Алия пыталась использовать тебя. У нее нет ни уважения, ни добрых чувств к тебе.
С этим было чертовски сложно поспорить. Но по-настоящему меня волновала вовсе не тетя с ее уголовными наклонностями — там вопрос уже успешно решался и без моего вмешательства.
— Капитан Соколов? — я вопросительно приподняла брови.
На этот раз Дирк всё-таки промедлил. Я раздражённо пробарабанила пальцами по столешнице, и он нервно накрыл мою ладонь своей — такой лихорадочно горячей, словно непроизнесенные признания жгли его изнутри.
— Пьянь, — Дирк брезгливо поморщился.
Поспорить с этим было ещё сложнее. Но, опять же, услышать я хотела вовсе не оскорбления в адрес капитана российского грузовика — даже если они вполне заслужены.
— Значит, ему за жалобу отомстил кто-то другой? — задумчиво уточнила я.
И отчего-то уже ничуть не удивилась, когда Дирк тут же подался вперед, снизив голос до шёпота:
— Нет. Если хочешь, чтобы он сполна поплатился за жалобу на «Морскую ступень», только скажи. Травчатки у меня не осталось, но я придумаю что-нибудь ещё. Мне несложно.
Каким-то чудом мне удалось усидеть с ровной спиной и нормальным выражением лица. Я даже руку на не отдернула — и, пожалуй, уже этим заслужила свое место на пьедестале. Даром что понятия не имела, что такое травчатка и с чем ее едят.
То есть, вероятно, не едят, но…
— Да, в планировании ты хорош, — вынужденно признала я.
Спрашивать про Ростислава не имело смысла. О том, что мы поссорились, наверняка судачили по всем углам. Чем не повод избавиться от соперника под видом этакой криминальной заботы о предмете воздыхания?..
— А Лусине? — спросила я вместо этого. — Моя «Королевна» разбилась из-за того, что ты решил действовать, и Лусине стояла у тебя на пути?..
А вот с этим я катастрофически промахнулась — и поняла ещё до того, как закончила говорить: Дирк нахмурился и выпрямился, будто хотел оказаться подальше от несправедливых обвинений.
— Я никогда не сделал бы ничего, что тебя расстроит, — твердо сказал он. — Пока ты дорожишь Лусине, ей ничего не угрожает. Я буду защищать ее так же, как и тебя.
Смартфон снова завибрировал. Я опустила взгляд под стол, на собственное запястье.