Метод пчеловождения с кардинальным ограничением червления матки по сравнению с традиционным (без ограничения) имеет следующие преимущества:
1. Освобождается большое количество пчел от выкармливания расплода, поддержания необходимой температуры и влажности в расплодной части. Они направляются на медосбор.
2. Рамки в изоляторе заселены практически только рабочими особями (трутневый расплод отсутствует).
3. Экономится энергия матки, поскольку она червит в замкнутом пространстве.
4. Не приходится искать матку по всему улью при осмотрах, а также маточники в период роения.
5. Экономится мед вследствие уменьшения числа личинок.
6. Если нет основного ярко выраженного взятка или в случае прерывания его из-за погодных условий, в корпусе вне изолятора всегда будет мед, поскольку семья не будет затрачивать энергию на производство ненужного количества пчел.
7. Рамки с медом всегда без червы.
8. Если рой выходит из улья, то сам же в него и возвращается, так как без матки он не улетит.
9. Легче бороться с различными заболеваниями расплода (например, известковым расплодом) благодаря концентрации его в одном месте, который легко проконтролировать и при необходимости удалить.
В заключение несколько слов о величине изолятора. На моей пасеке, как было сказано выше, используются изоляторы на три рамки размером 435x230 мм. Я.Мазурек (Польша. См. книгу Раков Ю.И., Надбибикова B.C., Жарков А.В., Гончаров В.В. Моя пасека. — Белгород, 1991. — 96 с.) использует изоляторы на две рамки размером 360x260 мм. Для последователей метода пчеловождения с кардинальным ограничением червления матки дать какие бы то ни было жесткие рекомендации о величине изолятора не представляется возможным в связи с тем, что она зависит от многих параметров: числа пчелосемей в радиусе трех километров, специфики кормовой базы, погодных условий и т. д. Каждый пчеловод на основе своего опыта, наблюдений и исследований должен решить эту проблему сам.
♦ ПЯТОЕ ИЗМЕРЕНИЕ
Время в твоей руке
А.Б.Иванов
Что и говорить: любопытство — далеко не лучшее свойство человеческой натуры. Недаром к его названию так часто прибавляется определение — праздное. Но есть близкородственное ему душевное качество, осудить которое вряд ли кто решится, имя ему — любознательность. Именно оно движет вперед человеческое знание, и ему все мы обязаны множеством изобретений, открытий и всяческих других достижений. Но та же любознательность ставит порой вопросы, ответы на которые, по всей видимости, прямой практической выгоды принести не могут. Например, такие: в какой именно день недели происходило некогда то или иное событие — в нашей ли собственной жизни, в жизни других людей или вообще в истории? Ответить на подобные вопросы, в общем, сравнительно нетрудно. А помочь этому может знание зачатков особой, большинству людей мало или даже совсем неизвестной и, в сущности, совсем для других целей предназначенной «науки». Называется она Пасхалией и представляет собой весьма своеобразную часть исторической хронологии — научной дисциплины, знакомство с которой обязательно для любого историка. В этих кратких заметках мы и постараемся кратко осветить некоторые из положений Пасхалии, что поможет нам не только вычислить при желании день прихода величайшего из христианских праздников — Светлого Христова Воскресения, но и определить совершенно точно день недели любой выбранной даты сколь угодно далекого прошлого или будущего. Думается, что на пороге III тысячелетия эта тема звучит особенно актуально.
То, что праздник православной Пасхи всякий раз приходится на разные дни и даже разные месяцы, знают, вероятно, все наши читатели — в том числе и те из них, кто далёк от Церкви. Но почему это так и как именно вычисляется день ее празднования, известно обычно далеко не каждому даже верующему. И чтобы понять причину столь своеобразного «поведения» величайшего из церковных праздников и нескольких других, тесно с ним связанных (большинство остальных приходят всегда в одно и то же время), следует сперва задуматься о том, в чем заключается отличие между церковным и светским праздником. Возьмем для примера хотя бы столь знаменательный для нашего Отечества праздник, как День Победы над Германией.
А отличие есть, и весьма существенное. Оно сродни тому отличию, которое существует между православной иконой и любым внецерковным произведением изобразительного искусства — картиной, гравюрой, рисунком или, допустим, фотографией (сюда же можно включить и не притязающие считаться произведением искусства обычные, бытовые фотографии). Пусть перед нами фотография, сделанная в 1945 году вскоре после Победы. На ней — молоденький солдат в выцветшей гимнастерке с боевыми медалями и орденами, а с ним рядом — маленький мальчик. Этот мальчик — не кто иной, как сам наш уважаемый читатель. Или даже — если читатель помоложе — его отец. А тот молодой, недавний фронтовик, — соответственно дед ему или отец. Он, быть может, слава Богу, жив еще и даже не по возрасту бодр. Но не сразу догадаешься, что нынешний убеленный сединами ветеран и тогдашний юный победитель — один и тот же человек. Иными же словами, светское изображение — это отражение события, некогда совершившегося и ушедшего в невозвратное прошлое Мы можем его помнить и почитать, но оно именно в прошлом. И оно одномоментно: изображаемые люди изменились или даже ушли в небытие, изображаемые события сменились другими.
Теперь обратимся к иконе. Правильно написанная, она как бы приоткрывает окно в тот вышний, горний мир, где вне времени и пространства в нашем понимании пребывает Сам Господь Бог, Его Пречистая Матерь, Его святые угодники. Они неизменны на все времена, они, церковным языком говоря, пребывают «ныне и присно (то есть, всегда, непрерывно, непрестанно) и во веки веков». А еще — их изображение не столько их как бы портреты, но скорее символы.
Любой юбилей, памятная дата и даже такой всенародный праздник, как День Победы, — это живописное полотно, рисунок или фотография чего-то некогда случившегося и хранимого в памяти. Церковный же праздник — это то, что происходит — опять же — ныне и присно и во веки веков. И потому важно, чтобы смысл и последовательность событий, связанных с ним, пребывали неизменно на протяжении всех веков.
Пасха — Светлое Христово Воскресение — говорит нам о том, что Иисус Христос, приняв на себя человеческое естество, а вместе с ним и грехи мира, был распят, а затем воскрес, давая тем самым бессмертие имеющим то же самое естество всем остальным людям. Именно в сочетании всех этих событий в их подлинной последовательности и заключается смысл празднования Пасхи. Распят был Спаситель весной, накануне полнолуния первого весеннего месяца. Произошло это в пятницу. В пятницу Он был погребен и в течение всей субботы Телом Своим пребывал во гробе. А ранним утром следующего за субботой дня Он воскрес. Следовательно, отмечать Его победу над смертью следует как раз в воскресенье. Это воскресенье должно прийти после полнолуния — иначе последовательность не будет выдержана. Полнолуние же перед Его воскресением должно падать на весну. И еще одно: на субботу, когда Он пребывал во гробе, пришлась в тот год иудейская Пасха. Так что День Светлого Христова Воскресения не должен приходить ни раньше, ни даже одновременно с ней. Это также одно из условий истинности его празднования. Выбрать день, отвечающий всем названным требованиям, как раз и призвана Пасхалия. Повторим их еще раз: день праздника должен быть воскресным, следовать за весенним полнолунием и не совпадать с иудейской Пасхой, а приходить позже нее. Все эти требования предъявляются к Пасхалии Церковью и опираются всецело на Священное Предание. Определить же нужный день помогают соображения астрономические. Впервые это сумели сделать православные математики и астрономы древней Александрии — центра учености античного мира — в начале IV века нашей эры. И потому истинная Православная Пасхалия носит название александрийской.