— Оно красивое, — киваю с деланой улыбкой, хотя после вчерашнего до сих пор саднит губы.
— Давай поженимся в марте! — вдруг говорит он, и кусок блинчика встает у меня поперек горла.
Старательно прокашливаюсь, осторожно спрашиваю:
— Ты правда хочешь выкупить меня?
— Конечно!
Видно, это решение принял не вчера, только мне не сказал. Впрочем, зачем бы ему это делать — я для него бездушная кукла, ничего больше. Хотя подозреваю, он думает, что влюблен в меня, даже по-своему ухаживает.
Я нервно сглатываю, долго смотрю себе в тарелку, прежде чем задать жизненно важный для меня вопрос:
— После того, как мы поженимся, смогу ли я по-прежнему навещать Аню?
Я спросила очень тихо, но у него отличный слух. Натренировал за годы подслушивания через стену. И тем не менее он делает вид, что не понял, медлит с ответом. Молчание длится минуту, две… дольше терпеть не могу, поднимаю на него глаза, собираюсь спросить снова, но он опережает меня с ответом:
— Думаю, сотрудники фонда найдут для нее хорошую приемную семью… Не дело, если ты будешь разрываться между дочерью и новой семьей, ведь правда? Если бы она была маленькой, я бы разрешил тебе ее забрать, но ей уже девять лет! Она никогда не будет считать меня отцом… Мы заведем своих детей, Элена!
В этот момент что-то в моей груди ломается, острыми краями ранит внутренности, еле сдерживаю гримасу боли.
Он трактует мой вид по-своему и начинает нести околесицу другого рода:
— Есть суррогатное материнство, искусственное оплодотворение, в конце концов… У нас будут дети, не беспокойся об этом! Может быть, даже мальчик, Элена!
Смотрю на его невозмутимое лицо сквозь пелену боли и не верю, что он говорит серьезно.
«Мальчик? С тобой?! Да я тебе раньше голову откушу!»
Глава 6. Сладкая семейная жизнь Романа Войтова
Через пять дней:
Четверг, 6 января 2022 года
19:30
Ждана
— Хорошо ведь, правда?
Он обводит рукой чисто убранную гостиную, посреди которой стоит по-рождественски украшенный стол.
Сегодня мы не в его загородном доме, а в городской квартире, точнее одной из его квартир, самой моей нелюбимой — той самой двушке в обычной хрущевке, где он некогда жил со своей матерью. Она давно умерла, но всё здесь словно дышит ею, несмотря на новый ремонт. А Роман любит эту квартиру. Наверное, за воспоминания, которые она бережно для него хранит.
Войтов отодвигает для меня стул.
— У тебя красивое платье! — сообщает он, жадно меня оглядывая.
— Спасибо, — сдавленно благодарю за совершенно ненужный мне комплимент.
Роман кладет мне на тарелку ножку рождественского гуся, немного салата. На секунду задерживается рядом, поправляет тонкую бретельку. Потом проводит рукой по голой части спины и, наконец, идет на свое место.
— За наше будущее! — он поднимает бокал с шампанским, улыбается мне своей хищной мордой.
Я очень стараюсь выдавить ответную улыбку, но не могу. Лишь слегка приподнимаю края губ — всё, на что сейчас способна. И вздрагиваю от его следующей фразы:
— Ты какая-то грустная в последнее время, приходи в себя, иначе я расстроюсь…
Вроде бы ничего страшного не сказал, но я-то знаю, что подразумевается под словом «расстроюсь». Расстраивала я Романа за все пять лет всего два раза.
Первый — когда не поняла, что он нарочно обвиняет меня в изменах в процессе игры, и начала доказывать свою невиновность, пытаясь спрятаться от его гнева, оправдаться. Господи, лучше бы я тогда просто стерпела… Мое поведение его дико взбесило. Было бы проще, если бы он объяснил мне правила с самого начала, но нет, не снизошел. Игра для него в наших отношениях — самое важное.
Второй — когда он приревновал меня по-настоящему. Он был в отъезде, а у меня сломался телефон. Я, конечно, могла купить новый, но поленилась сходить тем же вечером, сделала это на следующий день, а звонков на стационарный не услышала, потому что отмокала в ванной в наушниках, а потом в тех же наушниках весь вечер читала книгу.
Когда он вернулся домой, я сразу поняла, что этот приступ ревности — уже никакая не игра. И это при том, что за все пять лет, которые я провела с этим уродом, никакого другого мужика у меня не было и быть не могло, я ведь не самоубийца.
Наказывал он меня оба раза одинаково.
Привязывал обнаженную к столу и хлестал ремнем по спине и филейной части. При этом заставлял считать и, если я сбивалась, начинал сначала. В прошлый раз я две недели не могла нормально сидеть. Мне хватило. После этого моим девизом стала фраза: «Не бесить Романа Войтова».