Захар почему-то сразу понял, что она пришла к нему. Потому молча стоял и смотрел, как девушка приближается.
— Теперь у вас есть время? — спросила она низким, чуть хриплым голосом. Таким, от которого мурашки бегут по телу.
Захар неуверенно кивнул. Жестом пригласив его за собой, девушка пошла в сторону скверика с кованой беседкой. Местные пьянчужки, оккупировавшие ее, поспешно ретировались. На их лицах была та же смесь удивления и страха, что и у следователя.
Девушка достала из кармана розовый платок с цветами, и Захар вздрогнул, узнавая его и заодно хозяйку.
— Ты! — выпалил он.
— Я же говорила, что встретимся.
Девушка расстелила платок на лавочке и села, похлопав по месту рядом с собой. Страх сменился злобой. Чурка таки обвела его вокруг пальца. Ну ничего, он ей еще покажет, кто тут главный. Захар решительно подошел и сел.
— Чего ради маскарад? От тюрьмы не отмазываю, с миграционкой не дружу.
— Моего мужа увели в рабство. Ты полицейский, найди его!
Девушка смотрела на него большими карими глазами, спокойно, даже немного строго. Такой взгляд он часто видел у дочки, например когда переводил ее на красный свет или слишком много выпивал вечером. «Взрослые должны поступать правильно!» — говорила она. В ее наивном детском мире было так уютно и просто: добро и зло, хорошо и плохо, хочу и не хочу.
— Это так не работает, — вздохнул он, закуривая. — Потерялся муж? Иди в участок, пиши заявление, жди встречи со следователем. У нас тут не аул. Есть процедуры.
Девушка улыбнулась, кивнула и не двинулась с места.
— Мне не нужен другой полицейский. Мне нужен ты.
— Чего это я? — удивленно спросил Захар.
— Другому мне нечего предложить, а тебе есть.
Она отмахнулась от сигаретного дыма, затем снова посмотрела на Захара долгим взглядом, будто он должен был что-то знать. Но он не знал.
— Я женат, — на всякий случай уточнил он.
— Ты обещал людям в интернете доказать, что нелюди существуют. Я помогу тебе, но сначала ты найдешь моего мужа.
Следователь подавился дымом, закашлялся, затем расхохотался. Давно он так от души не смеялся. Даже слезы на глаза выступили.
— Дура ты набитая!
— Я не дура, я куница, — прошипела она и оскалилась.
Обнажившиеся белые клыки выглядели грозным оружием, но страшнее всего был взгляд. Холодный, сосредоточенный, хищный. Нежные черты лица заострились и стали похожи на маску. Казалось, что девушка сейчас скинет ее и бросится в атаку. Но вместо этого она отстранилась и снова приветливо улыбнулась, будто ничего и не было.
— Вижу, что мы договорились.
Следователь внимательно выслушал ее, что-то записал в блокнот, взял ее номер телефона и скрылся, обещая позвонить. Айгюль ничего не оставалось, как вернуться к Дильрубе.
Подруга быстро накрыла на стол, делая вид, что ей совершенно неинтересно, как все прошло. У Тимура, который сидел с телефоном, терпение кончилось быстрее.
— Ну что там мент позорный?
Дильруба сделала страшные глаза, смотря на сына, но тот лишь отмахнулся.
— Сказал, позвонит, — ответила Айгюль.
Тимур фыркнул и уткнулся обратно в телефон.
— Что? — спросила она.
— Ничего.
Мальчик пожал плечами и сделал вид, что говорить с ней не хочет.
— Не смотри ты на него! — отмахнулась Дильруба. — Только и знает, что лазать в интернете и бабахалки смотреть. Тушкменом себя не считает, учиться не хочет.
Тимур вскочил на ноги и крикнул:
— Мой отец с равнины, и я с равнины, никакой не тушкмен, ясно?!
— Нечего таким родством гордиться. Тушкменские мужчины сильные и верные, а на равнинных и положиться нельзя. Один пшик.
— А где же надежный Бахар?! С бабой сбежал, вот где!
— Не смей! — рявкнула Дильруба, стукнув кулаком по столу.
— Да пошла ты! — крикнул Тимур и убежал в комнату, хлопнув дверью.
Айгюль вздохнула и положила руку на плечо подруги. Они молча поужинали и легли спать.
Утром Айгюль проснулась оттого, что кто-то треплет ее за плечо.
— Вставай… вставай…
— Бахар, еще минутку, — пробормотала она, натягивая на нос одеяло.
— Да вставай же!
Сильный толчок в бок вырвал ее из уютного мира сна, где они с Бахаром снова были счастливы под одной крышей дома. На краю дивана сидел Тимур и подсовывал ей мобильный телефон. На экране высвечивался незнакомый номер.