— Я тебя так, из любопытства спрашивал, — сказал он. Жирное тело, покрытое татуировками, тряслось от смеха. Он колыхался весь, будто состоял из свиного холодца. Он даже пах так же.
— Я тебе башку продырявлю!
— Думаешь запугать меня фразочками из боевиков, мент?
От неожиданности Захар вздрогнул, чем вызвал еще один приступ хохота.
— Мало тебе информаторы рассказали обо мне, да? Можешь угрожать, можешь пытать, ничего я тебе не скажу. Ни словечка. А через десять минут мои ребятки зайдут в дом, и вы отсюда выйдете по частям в черных мешках.
— Ты же оборотень! Сделай что-нибудь! Превратись в зверя, загипнотизируй его.
Айгюль развела руками.
— Не могу. Я этого не умею. У меня только сердце куницы, а все остальное как у человека.
Захар грязно выругался и стукнул ногой о спинку кровати. Послышался тихий вскрик. Айгюль нагнулась и ловко вытащила из-под кровати Милену.
— Женщине будешь угрожать, да? Робин Гуд хренов.
На лице Пасечника не было ни тени сочувствия. Он улыбался, откровенно наслаждаясь зрелищем, будто он видел лицо Захара через балаклаву.
— Не хватило тебе драйва на работе, мент? Долг и честь — это слишком скучно? Решил потешить свое эго и побыть героем в маске?
— Заткнись! — сквозь зубы прошептал Захар, лихорадочно соображая.
Где ключи от подвалов, Пасечник не скажет, будет дальше зубы заговаривать, пока его ребята в дом не вернутся. Милена? Ну не калечить же, в самом деле. Убийство Пасечника дела не решит. Оставалось одно — бежать.
— Уходим! — скомандовал он.
Айгюль посмотрела на него, и на секунду он увидел в ее глазах отчаянье. Затем девушка повернулась к Милене и посмотрела на нее.
— Мы с тобой обе женщины, слышишь? Мужа любишь?
Милена посмотрела на Пасечника и закивала.
— А я люблю своего. Отпусти пленников, и я оставлю твоего живым.
— Да она не знает ничего! Дура!
Айгюль смерила Пасечника взглядом и покачала головой.
— Любая жена про мужа все знает. А что не знает, то сердцем чувствует. Захар, помоги Милене и беги со всеми.
— А ты?
— Встретимся на нашем месте с рассветом.
Захар не хотел оставлять Айгюль одну, но выбора не оставалось. Взрывы постепенно стихали, и времени было в обрез. Он взял Милену под руку и утащил за собой. Перепуганная женщина, как оказалось, и правда знала все коды на замках. Спустившись в мрачный подвал, они оказались перед вонючими клетками с теми, кого трудно было сейчас назвать людьми. Грязные, голодные, измазанные в нечистотах люди затравленно смотрели на вошедших.
Милена подошла к пульту на стене и набрала комбинацию, затем осторожно переключила все рубильники.
Пленники не шелохнулись.
— Бегите! — крикнул Захар. — Бегите уже!
Но люди боязливо жались по стенкам. Тогда он поднял пистолет вверх и нажал на курок. В подвале раздался оглушающий выстрел, а затем, словно лавина, пленники побежали на выход, отталкивая друг друга. Захар заслонил спиной Милену и угрожал пистолетом каждому, кто рисковал приблизиться.
В толпе он заметил Бахара. Почему-то он был уверен, что этот худощавый испуганный мальчишка и есть муж Айгюль. Затем, опомнившись, он посмотрел на Милену и побежал следом.
Пленники уже открыли ворота, кто-то уже оказался на свободе, а кто-то боролся с подоспевшей охраной. И сила была на стороне мигрантов. Захар стянул с лица балаклаву, вдохнул ночной воздух, наполненный запахом пороха, и побежал прочь, сливаясь с толпой.
Айгюль встретилась с Захаром в беседке. Неподалеку неуверенно топтались Дильруба и Тимур, которым уж очень хотелось посмотреть на следователя.
Несколько минут они молчали. Айгюль заговорила первой:
— Уговор есть уговор. Я твоя теперь.
— Даром ты мне сдалась, дура психованная! Ты оборотень или нет?!
— Я куница, — терпеливо пояснила она. — Но и человек, конечно. В каждом из нас есть дух зверя. И в тебе тоже.
— Как же ты выбралась из дома?
Айгюль пожала плечами и улыбнулась.
— Связала его как следует, научила Милену очищающие травы варить. Мне их вместе с рецептом сестры дали. Уйдет чернота из души ее мужа, заживут хорошо. Детишек заведут. А когда все поулеглось, Милена меня тайком и выпустила.
Захар посмотрел на нее, покачал головой.
— Травки, значит. Получается, нет у тебя никаких сил. Зато дури полно. Что дальше делать будешь?
— Уеду с Бахаром в кишлак. Заживем бедно, но мирно.
— И что ты в нем нашла, не понимаю.